С пространством изменялось время.
Трем возрастам Руси-России соответствуют три Новых года: киевский, московский, петербургский. Переход от киевского (он же древнеримский) мартовского Новолетия к московско-византийскому сентябрьскому случился в 7000 году от Сотворения, или 1492-м от Рождества Христова. Ожидание конца времен, не разрешившееся в марте, с полуторатысячелетней силой упования доверилось последнему пределу сентября. Снова отложенный, конец не мог не стать началом нового, пренебреженного, не предусмотренного даже исчислением пасхалий времени. Церковь, даже она была под впечатлением магического круглого числа. Соборное решение об утверждении сентябрьского Новолетия и «Изложение пасхалии» митрополита Зосимы синхронны.
Теперь год начинался жатвой, а не севом. Первая жатва новой тысячи лет была скудна, поскольку скуден за ненадобностью был последний сев исполнившейся тысячи.
Хлеба не сеяли, спали в колодах, а стены Кремля строили. Торопились, чтоб встретить светопреставление (суждение Андрея Балдина). Чтоб запереться от антихриста и отворить Христу. Оформить Вход Господень.
Закладные доски на фасаде Спасской (тогда Фроловской) башни сообщали год ее строительства: 6999-й. Традиция главенства этой башни коренится в ожидании конца, когда особые ворота крепости должны равняться иерусалимским воротам Входа Господня.
Если согласиться с допущением, что башня Фроловских ворот строилась сразу часовой, – первое время на ее часах считалось как последнее. Пока не оказалось Новым.
На переломе от конца к началу времени, в сакраментальные 6999, 7000, 7001 годы устроился и новый ноль пространства: площадь Пожар.
Фроловские ворота стали первым камнем явленного средокрестия Москвы.
Красная площадь началась как время. И как место времени, Последнего и нового.
Древние кремлевские куранты. Рисунок из альбома А. фон Мейерберга. 1661-1662
Глава II. На рву
В начале XVI века перед стеной Кремля, между Неглинной и Москвой-рекой, был вырыт обводненный ров. Увековеченный в урочищном определении Покровского собора – «что на Рву», он назывался Алевизовым, по имени фряжского (итальянского) архитектора Алоизио да Карезано. До засыпки в начале XIX века Алевизов ров наглядно разобщал собор и весь Посад с Кремлем.
Ров ставил сцену средокрестия – полемику холмов при слиянии рек. В отсутствие на новом месте природных предпосылок для полемики, сцена была поставлена делением единого холма на Кремль – и Великий посад, будущий Китай-город. Кремль превратился в остров.
А. М. Васнецов. Книжные лавочки на Спасском мосту в XVII веке. Показаны Алевизов ров и башни по Красной площади до надстроек