Она поднялась на третий этаж в надежде встретить кого-то из ребят. На этаже было темно. Галя уверенно, но на всякий случай на цыпочках, подошла к мужской туалетной комнате. Страшно неудобно заходить туда, но выбора не было. Вдруг за углом, в рекреации, послышались какие-то звуки: шепот, шуршание. Галя обрадовалась, предположив, что это кто-то из мальчишек, и решила напугать их. Бесшумно подкравшись, она заглянула за угол и… остолбенела.
Бледный свет уличных фонарей пробивался сквозь тонкие занавески на окнах, отчетливо выделяя две легко узнаваемые фигуры. Это были Андрей и Валентина. Они обнимались. Валентина слегка откинула голову назад и закрыла глаза, легкий стон вырывался из приоткрытых губ. Роскошное бордовое платье спало с одного плеча, и Андрей, склонившись, целовал ее обнаженную грудь.
У Гали закружилась голова, дыхание перехватило. Ей хотелось закричать. Как он мог?! За что? Как низко и подло! Ведь она ему верила, она…
Галя отступила на шаг. Кровь бешено застучала в висках. Что-то вдруг разом перевернулось внутри. Она еще раз заглянула за угол, пытаясь убедиться, что ей это не померещилось, окинула взором фигуру Валентины и едва выделяющийся в полумраке силуэт того, кто до этой минуты был для нее самым дорогим человеком на свете. Как она жестоко ошибалась! Неужели это правда, что все мужчины так коварны? Тогда, как же жить? Для чего? Для кого? Галя повернулась и на цыпочках пошла по коридору прочь от этого места.
Ей было так горько, так обидно, так жалко себя. Дойдя до противоположного крыла здания, она машинально ткнулась в кабинет химии. Дверь поддалась. Галя вошла в темную аудиторию и села за ближайшую парту. Вытянув вперед руки, она уронила голову на холодный пластик, и долго сдерживаемое рыдание, наконец, вырвалось из ее груди. Ураган чувств, бушующий в оскорбленной душе, мгновенно заполнил окружающий мир. Гале показалось, что сердце ее сейчас разорвется и она умрет. Но ей даже не было страшно. Наоборот, она хотела, чтобы это произошло. Чтобы этот негодяй понял, что он натворил, и раскаялся. Но будет уже поздно, и всю оставшуюся жизнь ему придется мучиться, живя с сознанием того, как гадко он поступил по отношению к девушке, которая любила его и верила, что он тоже ее любит.
– Не надо так думать, – вдруг раздался шепот возле самого уха.
Галя вздрогнула и подняла голову. Сквозь слезы она видела только смазанные блики от уличных фонарей. Однако через мгновение смутный силуэт стал обретать очертания, и Галя узнала Егора. Он сидел рядом и смотрел на нее