Самым интересным оказался самый последний рассказ о молодом мужчине с мерзкой собачкой. Этот мужчина предпочитал бег ранним утром, и девушка его иногда встречала, но на обратном пути. Вечером же он встречался ей регулярно в восемь тридцать вечера и тоже на противоходе. Несмотря на все робкие попытки девушки с ним познакомиться, у неё так ничего и не получилось. Мужчина был для неё недоступен. Виталий сразу понял, что это и есть маньяк. Проводив даму до её дома, он пошёл в лес и устроил засаду. Ждать пришлось недолго. Виталий сразу его узнал, хотя ни разу и не видел. Удар справа в челюсть остановил бегуна, а Виталий надел на него наручники и потащил в прокуратуру. Нормальные люди в это время уже не работали, и Виталию пришлось заняться выбиванием чистухи, что ему вполне удалось. На следующий день выяснилось, что Виталий и на самом деле поймал маньяка, за что ему и было поручено вести все самые мутные дела, а особенно дела любовные. Его зоной ответственности стали абсолютно все половые преступления района. Конечно, Лев Маркович распускал гнусные слухи о том, что дуракам иногда везёт, но это ему не помогло, пенсия его настигла сразу же после взлёта Виталия, а у сорокапятилетней девушки появилась вторая мерзкая собачка на тонких трясущихся ножках. Оно и верно, каждому своё.
Мысли Риты снова вернулись к Бехтереву, а именно, к той самой версии его кончины, которую озвучил Виталий. Всё началось ещё в девятьсот шестнадцатом году, когда Владимир Михайлович познакомился с Бертой Яколевной Гурджи. Её девичья фамилия была Арэ, и была она, по официальным данным, латышкой. Так сказать, из латышских стрелков. С другой стороны Берта Яковлевна была ещё и племянницей Генриха Григорьевича Ягоды, которого по-настоящему звали Енох Гершович Иегуда. Несомненно, что он тоже был из латышских стрелков. Очень тёмные были времена, всё смешалось в Стране Советов. В двадцать шестом