Наступило пасмурное утро. Суточная молитва закончилась, и каждый из родственников и приближенных отправился в общий ют для отдыха. Юстоса одолела лень. Он не желал вставать и одеваться с восходом светила. Однако, вовремя вспомнил мудрость предков: «Дав себе слабину лёгкости не ощутишь. Напротив, тяжесть будет сильнее, а решимости меньше».
Открыв глаза, верумий, медленно откинув одеяло, встал и подошел к окну юта. Серость утра не смогла омрачить его ещё более. Лишь чайки, сопровождающие корабль в надежде на что-нибудь съестное, привлекали интерес наблюдавших за ними. Птицы так и норовили залететь в крохотное окно судового кока, но страх быть сваренными в котле превышал инстинкт. Утренний бриз снова наполнял паруса, и судно двигалось быстрее, чем ночью.
Юстос, зевнув пару раз, ловко закинул ведро на веревке через окно в воду и вытащил обратно. За ширмой он по привычке облился холодной водой с громким выдохом, от которого проснулась Спиранта. Сон окончательно отошел и даже согрел охладевшее за ночь тело. Пару мгновений спустя муж снова лег в кровать и прильнул к любимой. Его рука со всей возможной нежностью скользнула по ее талии, а губы по шее. Но, от холодной воды девушка лишь вздрогнула и отпрянула. Тогда он напористей прижал ее руки к постели и поцеловал. Спиранта, чей голос был ему музыкой для ушей, глубокие зеленые глаза, как два изумруда, в которых можно утонуть, засмеялась.
– Твоя борода колется. Мне щекотно. – она тактично и нежно, будто кошка высвободилась от объятий Юстоса. – Не сейчас. – уже серьёзно сказала она.
Обнажённая она выпорхнула из кровати, представ перед голодными глазами мужа во всей красе. Он с наслаждением осматривал сорванный запретный плод, как в первый раз и мысленно уже вкушал его. После родов Форута, от её тонкой талии не осталось и следа, но Долим изменил это. Словно и не было тех долгих счастливых лет, прошедших от восхода до заката, что они были вместе. Вновь Спиранта стояла перед ним идеалом женской красоты, готовым воспевать в одах, писать на холсте, или ваять скульптором. Она быстро накинула бельё, умылась и, с помощью мужа, оделась в прежнее зелёное платье.
– Вчера ты был особо молчаливым. – заметила девушка.
– Порой тяжелые события ранят сильнее меча, а воспоминания бередят эти раны. – задумчиво произнес он.
– Так может не оставлять царапины на других?
– Эти события – опыт