Слышен звонок. Дуняшка бежит впопыхах через комнату отворить дверь. Слышны голоса: «Дома?» – «Дома», входит Иван Павлович Анучкин.
Дуняшка. Погодите здесь, они выдут.
(Анучкин раскланивается с Яичницей).
Яичница. Мое почтение!
Анучкин. Не с папенькой ли прелестной хозяйки дома имею честь разговаривать?
Яичница (возмущенно). Никак нет, вовсе не с папенькой. Я даже еще не имею детей.
Анучкин. Ах! Извините! Извините!
Яичница (в сторону). Физиогномия этого человека мне что-то подозрительна: не затем ли он сюда пришел, что и я? (Вслух). Вы, верно, имеете какую-нибудь надобность к хозяйке дома?
Анучкин. Нет… Что ж… надобности никакой нет, а так – я зашел с прогулки.
Яичница (в сторону). Врет, врет, с прогулки. Жениться, подлец, хочет!
(Слышен звонок. Дуняшка бежит через комнату отворять дверь. В сенях голоса «Дома?» – «Дома». Те же и Жевакин в сопровождении девчонки).
Жевакин (девчонке). Пожалуйста, душенька, почисть меня. Пыли-то, знаешь, попристало на улице немало. Вон там, пожалуйста, сними пушинку. (Поворачивается). Так. Спасибо, душенька! Спасибо родимая… а на подборах сзади ничего нет?. Вот тут еще кажется. Вот еще. Посмотри, там как-будто паучок лазит… (Гладит рукой рукав фрака и поглядывает на Анучкина и Яичницу.)
Жевакин. Суконце то ведь аглицкое! Ведь каково носится! В девяносто пятом году, когда была эскадра наша в Сицилии, купил я его еще мичманом и сшил с него мундир, в восемьсот первом. При Павле Петровиче, я был сделан лейтенантом – сукно было совсем новешенькое. В восемьсот четырнадцатом сделал экспедицию вокруг света, и вот только по швам немного поистерлось. В восемьсот пятнадцатом вышел в отставку, только перелицевал: уж десять лет ношу – до сих пор почти новый. (Девчонке). Благодарю, душенька, м… раскрасоточка! (Делает ей ручку и, подойдя к зеркалу, слегка взъерошивает волосы, девчонка убегает).
Анучкин. А как, позвольте узнать… Сицилия… Вот вы изволили сказать: Сицилия, – хорошая это земля Сицилия?
Жевакин. А, прекрасная! Мы тридцать четыре дня там пробыли. Вид, я вам доложу, восхитительный! Эдакие горы, деревца гранатовые, и везде италианочки, такие розанчики, так вот и хочется поцеловать!
Анучкин. И хорошо образованы?
Жевакин. Превосходным образом! Так образованные, как вот у нас только графини разве. Бывало пойдешь по улице – ну, русский лейтенант… Натурально, здесь эполеты (показывает на плечи), золотое шитье… И этак красоточки черномазенькие… Бывало смотришь, сидит этакий розанчик на балкончике… Ну, натурально, чтобы не ударить лицом в грязь… (Кланяется и размахивает рукою). И она эдак только. (делает рукой движение). Натурально, одета: здесь у ней какая-нибудь тафтица, шнуровочка, дамские разные сережки… Ну, словом, такой лакомый кусочек…
Анучкин. А как, позвольте еще вам сделать вопрос, – на каком языке