Двинувшись в указанном направлении, я вскоре обнаружил еще одну дверь, а за ней – лестницу на второй этаж, приведшую меня к началу сразу двух коридоров. Я трезво рассудил, что кричать в таком скорбном учреждении как-то неприлично, и, вздохнув, пустился на поиски «главного по трупам» по правилам лабиринта – слева направо. Ожидание меня не обмануло, и через пару минут я обнаружил кабинет, отделанный в евростиле искусственными дубовыми панелями с кондиционером в основании большого светлого окна и обставленный строгой черно-серой офисной мебелью с полным набором органайзера и средств связи. Посреди этого официоза за почти пустым столом восседал сам Афанасий Иванович – главный судмедэксперт и живая легенда губернского управления внутренних дел.
Злые языки поговаривали, что Клоков подался в «судебку» с горя, когда его сняли с должности начальника экспертной службы Сибирского федерального округа якобы за «превышение служебных полномочий», и стало ясно, что карьера его на этом закончена. Не знаю, судя по характеру Афанасия Ивановича, могло быть и так, но вот то, что студенты и стажеры табуном валили в морг поприсутствовать на вскрытиях, проводимых «мэтром Клоковым», и почитали за счастье попасть к нему в ассистенты или на практику, являлось непреложным фактом. Лично я не испытывал никакого восторга от разглядывания сине-зеленых или красно-фиолетовых внутренностей всяких «жмуриков», «поплавков» и «подснежников», хотя и имел в юности прямое отношение к медицине, окончив соответствующий вуз и даже отработав по специальности несколько лет на «скорой помощи».
– А-а, господин Котов, рад приветствовать! – прогудел Клоков своим неподражаемым митрополитским басом. – Давненько не виделись!
– Место уж больно неподходящее для свиданий, Афанасий Иванович, – в тон ему ответил я, пожимая сухую жилистую руку эксперта.
– И что же привело мастера пера и слова в столь мрачное и печальное заведение? – поинтересовался он, опускаясь обратно в свое кресло с высокой анатомической спинкой, повторявшей