Однако время шло, и постепенно Костя закрутился в иных заботах, но о даме всё же, надо признаться, вспоминал и, как правило, с сожалением. И ещё не успев позабыть облика и имени, месяца через три, а может быть и четыре, снова столкнулся с ней лицом к лицу во время сумеречных общежитских танцулек, куда забрёл без каких-либо стратегических намерений и даже от нечего делать. И вот врут ведь, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, ибо дама Косте почти не пеняла, разве что для вида, совсем не ломалась и больше не ставила странных условий. Да и он, будучи научен горьким опытом, своевременно остановил излишние возлияния.
– Ты думал, что? А я в вашу столовую специально не ходила, – вдруг сказала она посреди ночи. – Знала, что тебя встречу, и не хотела.
Костя на это никакого внимания не обратил – пусть говорит, что хочет, ему ни жарко, ни холодно. Вообще, ему с ней нравилось. Она была на удивление послушна, чтобы не сказать, покорна, даже пассивна, и никаких маловразумительных коленец не выкидывала. Так что на этот раз он более или менее со своей задачей справился. Более или менее. Это было приятно во всех отношениях. Да. А то, что она ничем своих эмоций не выражала – так и ладно. Разве что спросила через неделю-другую во время их второй или третьей встречи на той же общежитской койке:
– Ты когда в первый раз в жизни поцеловался?
– В четырнадцать, – быстро ответил Костя, соврав, с одной стороны, примерно на год, а с другой, если вдуматься, то на какие-то голубиные крохи. Можно считать, сказал чистую правду. И сразу же вспомнил, что за этот самый год в его жизни довольно многое случилось впервые.
– А я в двенадцать, – чуть помедлив, проговорила она. И добавила: – С моим будущим первым мужем. Господи, как давно это было!
Так как девушка выглядела совсем молоденькой, ну, чуть постарше его самого, то Костю последняя фраза немного удивила. Но и над ней он задумываться не стал – ему-то что? А она, глядя в стену и что-то на ней выводя безымянным пальцем, продолжала:
– Как давно это было! Мне так нравилось целоваться… Я от этого могла… Ну ты не знаешь… А теперь даже так… Ты, правда… Но всё равно. Ничего не получается. Ничего.
С точки зрения Кости последняя