– Кому звонить?
Ильин:
– Промыслову. (Председателю Моссовета…)
Михалков (набирает номер):
– Владимир Федорович? Михалков приветствует. Здравствуйте. (Прикрывает трубку ладонью.) Что просить?
Ильин:
– Квартиру… Коротун…
Михалков (в трубку):
– Я насчет квартиры товарищу Коротуну… Сколько можно, Владимир Федорович, просим, просим, пишем, пишем… Что? (Прикрывает ладонью трубку.) Когда обращались?
Ильин:
– Два года назад… Персональный пенсионер.
Михалков (в трубку):
– Два года пишем… Ну, как можно? Старый член партии, персональный пенсионер, а ведь работает, прекрасный писатель… Крепкий мужик… А как же, я его знаю лично, наш золотой фонд… Спасибо, Владимир Федорович, спасибо. Что? (Прикрывает ладонью трубку.) Как имя-отчество?
Ильин:
– Галина Васильевна.
Михалков (в трубку):
– Галина Васильевна… Нет, нет, вы не ослышались. Повторяю: Галина Васильевна…
Ильин:
– Коротун.
Михалков:
– Галина Васильевна Коротун, взяли на заметочку, Владимир Федорович? Спасибо, дорогой, доброго здоровья.
И ничего, сходили такие “опечатки”, свои ведь люди, чего там!»
В шестидесятые годы Рыбаков напишет свой знаменитый роман «Дети Арбата», который станет одним из первых в Советском Союзе произведений о судьбе молодого поколения тридцатых годов. Автор романа попытается раскрыть весь механизм тоталитарной власти и понять «феномен» Сталина и сталинизма. Правда, опубликуют его только в 1987 году. Продолжение – роман «Тридцать пятый и другие годы» – выйдет в 1989-м, под закат горбачевской перестройки.
Когда Анатолий Наумович сядет за написание следующего романа, «Страх», секретные архивы еще не были открыты, и он будет, как и раньше, пользоваться теми же источниками, что и при работе над «Детьми Арбата». То есть вполне официальной литературой и рассказами участников событий тех лет.
А однажды в его доме раздастся неожиданный телефонный звонок. А.Н. Рыбаков напишет об этом в воспоминаниях следующее: «Позвонил мне Виктор Николаевич Ильин, бывший многие годы оргсекретарем Московской писательской организации, ее истинным и полновластным хозяином. Ильин приходил на службу ровно в девять, уходил не ранее шести, на обед не отлучался, заваривая в кабинете чай, запивал принесенные из дома бутерброды, исполнительный чиновник с хорошими связями в партийных и советских кругах, в аппарате КГБ, где проработал всю жизнь, дослужившись до генерала. Однако в конце войны или сразу после войны его самого посадили, держали в тюрьме, потом отправили на какое-то строительство за то, что предупредил своего друга о возможном аресте. После ХХ съезда он вернулся в Москву, и Поликарпов, тогдашний руководитель Союза писателей, взял его на работу во вновь созданную Московскую