В 1990 году уже плохо видевший Виктор Николаевич Ильин попал под машину возле своего дома.
У него была достаточно просторная комната, вся заполненная книгами. И действительно, превеликое множество автографов на авторских экземплярах книг – непременно теплых и дружественных.
Например, от самого Федина: «Дорогой друг, Виктор Николаевич, поздравляю Вас, чуткого, талантливого организатора нашей писательской жизни. Благодарю за все хорошее. Будьте здоровы, счастливы. Ваш Федин».
Или от самого Константина Симонова: «Мне хочется сказать Вам о том глубочайшем уважении, которое я испытываю к Вам, к тому огромному труду, который Вы вложили и продолжаете вкладывать в наше нелегкое общественное и писательское дело… Вы настоящий человек, человек, отдающий себя людям… Живите подольше и подольше работайте вместе с нами – я очень этого хочу, любя Вас и любя то дело, которое Вы делаете».
Писатель Анатолий Рыбаков не в первый раз внимательно рассматривал комнату старого чекиста.
– Все уже увидел, а теперь слушай и запоминай. Тебе это очень пригодится, – сказал Ильин и загадочно улыбнулся. – Абакумов у нас в отделе появился весной 37-го простым оперуполномоченным секретно-политического отдела. До этого он просидел тем же оперуполномоченным в 3-м отделении Отдела охраны ГУЛАГа. У нас Витя Абакумов первое время подшивал бумаги. На большее не годился. Но скоро пошел в гору. Сначала его назначили помощником начальника отделения СПО, а затем и начальником отделения. Еще при Ежове поставил у себя в кабинете шкафы с конфискованными книгами, а ведь за всю жизнь, наверное, ни одной не прочитал. Темный, необразованный, матерщинник, бабник, фокстротчик, такой медведь, а почитал себя великим танцором.
Уже при Берия становится он начальником Ростовского областного управления НКВД. И это сразу же после начальника отделения! Притом, что Ростовское управление было одним из крупнейших в наркомате. Так вот, после этого появлялся он на Лубянке (а в Москву он наезжал часто) как-то шумно, как самый что ни на есть большой начальник. Тот самый, который еще недавно допрашивал своих бывших начальников и сослуживцев по СПО. В общем, шел он шумно, не кричал, не стучал, сапогами не топал, а все равно было видно, что идет большой начальник. Никому дороги не уступает, прет как танк посередине коридора, кивает головой и знакомым и незнакомым, и часовым кивает мимоходом, а те у него пропуск даже не спрашивают, уже знают в лицо.
Анатолий Рыбаков старался все запомнить близко к тексту. Ведь никаких магнитофонов, да и на Ильина сослаться можно было только после смерти… И все же несколько встреч дали для романа много, но, увы, не все. Подводила старика память. Годы взяли свое…
В свой роман Рыбаков ввел образ чекиста под подлинной фамилией Шарок. Его неплохо знал Ильин. Но то ли Виктор Николаевич сам многое не знал, то ли не захотел говорить про него всю правду, неизвестно. Словно СИСТЕМА так и не отпустила