Кроме того, в Петербурге намечалось дело, которое никак не могло обойтись без Минни. Ее второй брат Вильгельм, за три года до того избранный греческим королем Георгиусом I, приехал просить руки любимой кузины Александра Ольги Константиновны. Считается, что 16-летняя великая княжна не слишком стремилась выйти за 20-летнего короля, но он был очень влюблен, а королевская корона так притягательна…
15 октября 1867 года состоялась пышная свадьба по православному обряду. А вскоре семейство Романовых узнало, что молодая чета собирается порадовать греков рождением первенца. Радуясь за брата, Минни в то же время чувствовала себя глубоко расстроенной: она до сих пор не ощущала признаков беременности.
После свадьбы кузины, в июне 1867 года, Александр вместе с братом Владимиром сопровождал отца в Париж на Всемирную выставку. Минни почти каждый день писала ему нежные письма. Она не знала, что там цесаревич встретил свою первую любовь, Марию Мещерскую. Мари уже была замужем за П.П. Демидовым[7] и ждала ребенка. Обоим было грустно.
Через несколько месяцев Мария Демидова умрет родами.
Император приобщал обоих старших сыновей к политическим делам и к умению представительствовать. Наполеон III надеялся очаровать русского царя, рассеять его неудовольствие, вызванное позицией Франции в польском вопросе, и склонить его на свою сторону, чтобы сдержать быстрый рост влияния Пруссии в Европе. Русские гости были поселены в Елисейском дворце. 2 июня они присутствовали на скачках, 4-го посетили торжественное представление в опере. Пятого во время посещения Sainte Chapelle представители французской интеллигенции крикнули в лицо царю и великим князьям: «Да здравствует Польша!» В четверг, 6-го, состоялся военный парад в Лоншане, на котором присутствовал и прусский король. Когда русские гости возвращались с парада через Булонский лес, польский эмигрант Березовский два раза выстрелил в царя, ехавшего в карете с Наполеоном III, но оба раза промахнулся. Царь испугался, но не столько за себя, сколько за сыновей: он хватал их за руки, спрашивая, не ранены ли они. Прекрасная императрица Евгения с тех пор всегда старалась держаться рядом с царем, своим телом заслоняя его от толпы и от возможного выстрела.
«Мы пережили в Париже трудные дни, – рассказывал цесаревич в письме другу, – ни единой минуты не чувствовал там я себя спокойно. Никто не мог дать гарантию, что покушение не повторится. У меня было одно желание: покинуть Париж. Я был готов послать все к черту, лишь бы император мог как можно быстрее целым и невредимым вернуться в нашу матушку Россию. Какое счастье вырваться, наконец, из этого вертепа!»
Александр