– Что ты знаешь об этих парнях? – вклинился Багдасаров, в очередной раз вытягивая ситуацию.
Влада была на грани. Возможно, и сама этого не понимала, но уверенно шагнула за черту. И сейчас, услышав его голос, уловив уверенность в нём, торопливо приложила ладонь к груди и растёрла её, уничтожая комок напряжения в самом центре, отвела взгляд.
– Что они говорили, как выглядели, как были одеты? – подхватила, отдышавшись.
Балашов задумчиво поморщился, но не смог выдавить из памяти ничего ценного.
– Ничего не говорили. Они больше переглядывались. Будто играют в игру, правила которой известны им одним. И одеты… как обычно. Пройдёшь мимо и не заметишь.
Влада, обдумав сказанное, рассредоточено кивнула. Её сосед… он столько раз намеренно привлекал к себе внимание, но не выдал ни мотивов, ни заинтересованности. Обычный. Вызывающе яркий и неприметный одновременно. И он наблюдал, изучал, разведывал. Он стоял за спиной.
– У одного из них, у самого главного морда ошпаренная, – вдруг выдал Балашов и, казалось, сам себе удивился: как такое можно забыть?!
Влада, не желая утаить интерес, замерла.
– Правая щека, ухо и шея. А ещё нет волос на правом виске. Но там так выстрижено… в общем, с волосами – это не точно.
Багдасаров подарил Владе паузу, задав следующий вопрос.
– Русским владели свободно или был слышен акцент?
– Они говорили на корявом английском, – поморщился Балашов.
– То есть?
– А то и есть. Понять их было можно, но не более того. Тут уж не до акцентов.
– Сколько человек в общей сложности?
– Я видел пятерых. Этот ошпаренный, второй, которого вчера загрыз пёс, и ещё трое.
Влада кивнула. Хотелось верить, что и её сосед некогда входил в состав троицы.
– Уезжай, Рус. Не собирая вещи и не прощаясь с давними приятелями, – выдавила она из себя в итоге и вышла из машины.
– Что всё это значит?! – вскинулся Балашов сразу после неожиданной развязки, но Влада так и не обернулась.
Багдасаров смерил парня взглядом, открыл пассажирскую дверь, но отчего-то медлил.
– Как ты там сказал? Все эти людишки, о которых Влада так печётся, всего лишь винтики одного большого механизма? – хитро прищурился он. – Так вот подумай о том, что и твоя жизнь для кого-то ничтожна. И оборвать её – секундное дело. Возможно, рациональная и до чёртиков правильная Влада успела пожалеть, что твои мозги не остались вчера на грязном асфальте. Как по мне, так, там им самое место. А вот девчонка, которая только что выскочила из машины, будет до последнего рваться, чтобы ты, придурок, продолжил своё бесполезное и бессмысленное существование. Ты так и не понял, насколько глубоко прорвался в её душу. Туда, где хватило бы простора всем. Вот только душа – не то место, в котором принято толкаться локтями.
– Она никогда меня не простит? – вздрогнул Балашов, как только Багдасаров замолчал.
Тот пожал плечами и придирчиво скривил