На фоне панорамного окна замер тонкий силуэт девушки в черном трико. Ее поза была странной, красиво изломанной – с изящным прогибом спины и высоко поднятой ногой. Любому нормальному человеку любоваться рассветом в таком положении было бы неудобно, но Адела с детства отличалась невероятной гибкостью. Именно ради утренних занятий йогой и нежных рассветов девушка ежедневно вставала на час раньше, жертвуя драгоценным сном, а зачастую и завтраком. Короткое время тишины и спокойствия давало заряд бодрости и терпения на весь оставшийся день. Правильный настрой позволял спокойно пережить дорогу, дневную суету, крики суровой начальницы и многочисленные задачи, которые требовалось выполнить еще вчера.
Из динамиков доносились звуки природы: шум водопада и пение птиц. За панорамным окном слабые солнечные лучи освещали серую махину Мегаполиса, город только пробуждался, но на улицах уже вовсю сновали машины и поезда наземного метро. Еще немного – и свет уличных экранов усилился, яркие вспышки рекламных роликов мгновенно перебили неброскую красоту утреннего рассвета. Еще через минуту солнце окончательно спряталось за большую темную тучу, и город накрыла привычная серая мгла. Нежное очарование раннего утра исчезло, словно его и не было.
Часы высветили цифру семь, звуки живой природы автоматически затихли. Вместо шума водопада бодро заговорило радио, сообщая последние новости.
Адела закончила последнюю асану с труднопроизносимым названием Натараджсана, схватила полотенце и понеслась в душ. Если поторопиться, она еще успеет позавтракать и даже выпить чашку свежемолотого кофе.
Настоящие кофейные зерна были редкостью и стоили немалых денег. Накануне девушка потратила квартальную премию на покупку устаревшей кофемашины, а к ней большого пакета арабики. Такие редкости иногда продавались в маленьких антикварных лавках восточного квартала. Денег почти не осталось, зато теперь можно устраивать по утрам маленькие праздники и раз в неделю наслаждаться чашкой настоящего кофе.
Кофейные аппараты стояли в городе повсюду, в том числе и на работе, но вкус напитка был совершенно иной. Несмотря на все ароматические и пищевые добавки, даже в дорогих кофейнях Аделу не покидало ощущение, что она пьет химическую отраву с сильным тонизирующим эффектом. Уже после первого глотка начинало сильно биться сердце, пульс учащался и возникало непреодолимое желание работать сутками без перерыва на отдых и сон. Некоторые коллеги Аделы плотно подсели на тонизирующий напиток, правда, выгорали очень быстро, и искусственная бодрость заканчивалась нервными срывами и общим переутомлением.
Вообще с натуральными продуктами в городе было не очень. А если точнее, то ничего натурального в продовольственных товарах не осталось. Овощи и фрукты выращивались в теплицах под искусственным светом, вдобавок щедро поливались химическими удобрениями для скорейшего роста. Не отставали и производители хлеба, поставщики молока и мяса. Животным и птицам в огромных количествах вводили гормональные препараты, так что маленький цыпленок за сутки вырастал в здоровенную курицу и уже на следующий день после появления на свет попадал на стол потребителя. Несмотря на кризис перепроизводства и огромное разнообразие продуктов в супермаркетах, найти что-то съедобное и не слишком отравленное химикатами было задачей не из простых.
Девушка выбежала из ванной обмотанная полотенцем и ринулась к холодильнику. Полноценно позавтракать она уже не успеет, но хотя бы съест бутерброд перед уходом – обед еще не скоро, а любое употребление пищи на рабочем месте категорически запрещалось.
Открыв зеркальный холодильник, Адела на секунду замерла. На верхней полке, в прозрачной камере быстрой заморозки, лежала отрубленная человеческая голова. Девушка быстро захлопнула дверцу и стала с усилием тереть глаза в надежде прогнать дурацкое видение.
«Все эта Марианна со своими коктейлями!» – подумала она, в очередной раз жалея, что поддалась на уговоры подруги и накануне вечером зашла в бар. Это в студенческие годы можно запросто выпить цветное химическое пойло, затем танцевать всю ночь без остановки, а утром как ни в чем не бывало отправиться на пары. Сейчас подобные удары организм переносил тяжелее: после бурно проведенной ночи болела голова, ломало мышцы, словно накануне ее били палками.
Вчера вечером подруги долго болтали, вспоминали учебу в универе, обсуждали общих знакомых, жаловались на начальство – и незаметно для себя уговорили несколько ядерно-розовых коктейлей. Некоторые из них давали легкий галлюциногенный эффект, но, как правило, приятный. Несколько секунд вокруг головы порхали бабочки, усиливалось цветовое восприятие, и весь мир казался радужным, как в детской сказке. Но чтобы наутро в холодильнике привиделась отрубленная человеческая голова – это уже перебор! Что за дрянь им вчера намешали? Адела решила, что после работы обязательно зайдет в бар и потребует