Шекспир в квадрате. Евдокия Краснопеева

сказала об этом Митровичу в первый день нашего знакомства. Он снисходительно хмыкнул – мол, чего ждать от провинциальной дурочки. А через месяц после нашей встречи возвел мою сокровенную идею в категорию собственного постулата, незыблемого, как закон всемирного тяготения. Собственно говоря, я не испытала от этого неудобств, скорее наоборот. И даже первое время воспринимала это как подтверждение «чувств» к моей персоне – ведь заботился Стефан о моем обонянии. Со временем, правда, прозрела: Стефан все делает лишь во благо себе. Эта концепция «чистого тела», выстраданная мной и прочувствованная собственным жизненным опытом, стала его визитной карточкой. Его «пунктиком», «чудачеством», так необходимым человеку творческому, а, следовательно, человеку с тонкой организацией чувств. И если он начинал в присутствии кого-нибудь из своих «звездулек» характерно шевелить ноздрями, девчонки (а порой и парнишки) мчались, сломя голову, в душ – к Мойдодыру.

      Все эти мысли заполнили мою голову совсем некстати. Мой чувствительный орган уловил изменение окружающего воздуха – запахло неуловимо сыростью, большой водой. Направление движения следовало срочно менять. Вместо этого я впала в воспоминания. И произошло то, что должно было произойти. Мой спутник негромко охнул и устремился куда-то…

      Я вовремя разжала пальчики, чтобы не стать соучастницей его экскурса в неведомое, и с интересом прислушалась. Звуки были разнообразные; перемежались руганью и закончились веселым плеском. Парень плюхнулся в воду. А потом наступила тишина…

      Я заволновалась. Представить себя, лазающую в осенней воде в поисках утопающего, я не могла. Поэтому крикнула шепотом:

      – Эй, ты где?

      Мне ответили коротко и ясно, в традициях народного сленга. Я облегченно вздохнула.

      – Руку давай, – сказала я и наугад в темноту сунула ладонь.

      Удивительно, но он нашел мою протянутую длань и крепко зацепился. Склон был мокрый и скользкий. Одно мгновение я думала, что сейчас тоже кубарем покачусь в «гостеприимную» воду. Мне этого ужас как не хотелось. Поэтому я поднапряглась и выволокла мужика наверх.

      Он находился рядом огромный и мокрый, от него веяло холодом. Он молчал. Митрович в такой ситуации, во-первых, проклял бы все на свете; во-вторых, начал бы искать виноватых. А поскольку, кроме меня здесь никого из живых людей не наблюдалось, все шишки достались бы мне.

      Парень молчал, а я ощущала себя виноватой.

      – Замерз? – робко спросила я.

      Он четко клацнул зубами и ответил почти безразлично:

      – Зато умылся.

      Нужно срочно найти какое-нибудь убежище! Я прихватила рукав его куртки, набрякший от воды, и потянула за собой. Теперь Сусаниным была я. На наше счастье, поднялся ветерок, и сквозь низкие облака, что с вечера затянули небо, начали робко просвечивать звезды. Повезет, так и луна выглянет!

      Я бодро топала вперед, надеясь на свою интуицию – раньше она меня никогда не подводила. Разве что в минуты опасности