Братья, у кого в сердцах
Правда – ложь мою исправьте.
Мир стоит на трёх китах:
Правде, Лжи и Полуправде,
Полуправда – полуложь!
Жизнь моя, мой хлеб единый,
Не твоей ли половиной
Я плачу последний грош?
«Всё легче и тише – и лучше для всех…»
Всё легче и тише – и лучше для всех,
как время без страха и речь без помех,
как солнце без слёз и случайный успех —
и как разрешённый вопрос.
Как пламя, которое скоро умрёт,
как белая краска для Красных ворот,
как сладкий тягучий и приторный мёд —
случайный и лёгкий успех.
Но горечь встаёт словно солнце в дыму
железным лучом рассекающим тьму
отточенным лезвием – и одному
тебе не уйти никуда.
Во всех измереньях пространства пустых
без звука без памяти без запятых
стоят в тишине сновидений твоих
разрушенные города.
Уйти бы тебе – но куда же уйдёшь?
Всё легче и проще – особенно ложь
и мёд твой безвкусен и цвет нехорош
и время у страха в плену.
И всё же без помощи (Бог сохрани!)
как повод для смеха предмет болтовни
ты вновь возвращаешься в мирные дни
как будто идёшь на войну…
Тёмная музыка
Ю.О.
Визави-невидимка, вновь ты против меня.
Ночью, когда стихают ссоры и болтовня
В доме, когда другие видят Солнце во сне,
Вечный мой собеседник, ты приходишь ко мне.
Кто-то сказал, ты помнишь, что тишина есть ложь.
Ты неслышно приходишь, ты неслышно уйдёшь.
Ты приходишь нежданно, поступь твоя легка.
Так рождаются в небе тихие облака.
Голосом столь же тихим ты начинаешь речь,
Словно ты хочешь голос спрятать или сберечь,
Словно не существует громких и лживых слов.
Так едва различимо пенье колоколов
Издалека. Так в море музыка звёзд звенит,
Память перебирает струны старых обид.
Речь твоя невесома, еле внятны слова.
Это почти что шепот – так говорит листва
Осенью, если ветер вьётся в ветвях дерев.
Это напоминает еле внятный напев,
Слышанный где-то в детстве. Голос твой так знаком.
Жаль, что нельзя вернуться в те времена тайком
И подсмотреть, подслушать – где и о чём, когда
Ты говорил со мною некогда, в те года.
Но не найти истока голосу твоему:
Память не возвращает то, что ушло во тьму.
Ты говоришь, что память – слишком горький укор,
Что человек непрочен, хрупок, словно фарфор.
Ты говоришь: любовью не излечить тоски,
Не повернуть без боли вспять теченье реки.
Ты говоришь, что счастье – сказка для дураков,
Счастье живёт на свалке на пустыре богов,
Ты говоришь: бессмыслен плач и безумен смех.
Ты говоришь: бессмертьем названа ложь для всех.
Что ж, я тебе отвечу. Пусть не хватает