– А она?! – жало обиды пронзило всё его нутро, заполнив звенящей пустой дрожью грудь. – А она почему никого не выносит?! Шкуру, значит, не спасает?!
Но ему никто не ответил. Даже Такипи.
Санира повернулся к Чивати и стал стряхивать с её одежды грязь.
Девочка продолжала рыдать, отталкивая его от себя с внезапной для такого маленького ребёнка силой. Саниру вмиг охватило раздражение. Он же её спас! А она визжит! Юноша с трудом поборол в себе желание хлестнуть ревущую Чивати по лицу, показав ей наконец, что его терпение тоже имеет пределы.
– Сестрёнка! – закричала Такипи-младшая, выхватывая у него девочку. – Какое счастье!
– «Сестрёнка»! – передразнил её Санира. – Чем «сестрёнкать», лучше бы вынесла её из огня!
Снаружи дом выглядел ужасно. Клубы густого дыма ползли по нему, то прижимаясь, то отскакивая. Изнутри их подсвечивали яркие языки пламени. На втором этаже их было ещё мало, но вот двухскатная крыша уже занялась, и видно было, что она долго не выстоит.
– Сёстры-богини! Это ваш верный Санира дома Ленари, всегда приносящий вам жертвы… – забормотал юноша. Коснувшись ладонью макушки, он в два безумных прыжка, каждый раз через несколько перекладин лестницы, взлетел на портик второго этажа.
В доме царил всё тот же хаос. Над головами мечущихся людей тут и там извивались змеи открытого пламени. Горячим, полным дыма воздухом было трудно дышать.
Санира кинулся в дальний конец комнаты, к жертвеннику. Почти немедленно тяжёлая ладонь бабушки отбросила его обратно к двери.
– Куда? – кричала Ленари. – Вон отсюда! Прочь!
На них налетела Жетиси, тётка Саниры, рано овдовевшая и теперь ставшая мачехой ему с сёстрами. Она мчалась, не разбирая дороги, и юноша на мгновение получил свободу. В два прыжка он достиг своей цели и упал на колени. Хлопнул руками под лавкой у самой стены, опёрся о горячий глиняный пол и нащупал заплечный мешочек со своими кремнёвыми поделками.
И тут дом издал звук, новый, не такой, как до сих пор, что-то вроде щелчка, короткого и тихого. Его едва ли можно было расслышать во всеобщем шуме, но он пронёсся страшной, пугающей дрожью по ногам и рукам. Сердце гулко застучало. Что-то противное сжалось в животе.
В необъяснимом страхе Санира оглянулся. Внутри, освещённая пламенем пожара, оставалась только Ленари. Она застыла, глядя на внука, не шевелясь, не произнося ни слова.
Звук повторился, столь же тихий, едва слышный, пробирающий до самого нутра.
Санира вскочил. В стремительном броске, едва касаясь ногами пола, он метнулся к бабушке, обхватил её и прыгнул к двери.
Позади что-то с оглушительным хлопком треснуло. Перекрытия чердака с грохотом рухнули вниз, в нескольких местах пробили пол, и тот в мгновение ока весь покрылся сетью широких трещин, из которых забили густые струи дыма.
Волна жара с силой толкнула Саниру и Ленари в спину.
Весь дом зашатался.