– Здесь начинается твоё испытание, – сказал Великей, его голос звучал глухо, но не терял силы. – Это не битва с врагом. Здесь ты столкнёшься с тенью своего рода.
Дверь открылась сама, с тяжёлым скрипом, и перед Инаем предстал огромный зал. В центре зала стояли огромные песочные часы. Выглядели они так, будто стоят тут от самого сотворения мира. Их стеклянные части были покрыты трещинами, но песок внутри струился ровно, будто не замечая ущерба. Золотистые крупицы медленно, неторопливо падали вниз, отражая свет, который, казалось, исходил из них самих. Вокруг часов – резные колонны, каждая украшена символами, которые казались одновременно знакомыми и чуждыми. На полу спиралью были выложены узоры, которые перетекали вглубь помещения, постепенно угасая во тьме зала.
– Эти часы – связующая нить, – произнёс Великей, подходя к ним. – Каждый переворот откроет перед тобой дверь в прошлое. Ты увидишь выборы, которые сделали твои предки.
Его рука мягко коснулась стекла, и часы засияли ярче.
– Каждое вмешательство изменит твоё настоящее. Ты можешь разорвать цепь или оставить её целой, но последствия неизбежны. Великей перевернул часы, и время, казалось, застыло. Мягкий свет песка залил комнату, скрывая стены, колонны и даже фигуру старейшины. Инай остался один. Когда свет начал рассеиваться, перед ним открылось прошлое. Он стоял в небольшой деревне, где дома были выстроены из грубо обработанного камня. В воздухе витал запах дыма и чего-то кислого, вероятно, забродившего сидра. Это был вечер: солнце заходило, окрашивая небо в огненные тона. На пороге одного из домов стоял мужчина, его лицо было угловатым, с острым взглядом. Это был один из предков Иная, хотя он не знал его имени. Мужчина выглядел встревоженным, его пальцы нервно сжимали кинжал. Перед ним стоял другой человек, высокий, с тяжёлым взглядом, одетый в тёмный плащ.
– Ты уверен, что готов к последствиям? – говорил высокий мужчина, его голос звучал холодно и отрывисто. – Это пятно ляжет на весь твой род.
Инай почувствовал, как тяжесть этих слов проникает в само сердце сцены. Его предок стоял, сжимая кинжал, взгляд метался между другом и тенью своей семьи. Колебание длилось мгновение, но показалось вечностью.
– Ты не достоин жизни, – выдохнул он, и в этих словах звучала отчаянная обречённость.
Кинжал молниеносно вспыхнул в свете, прежде чем пронзить грудь стоящего рядом. Крик жертвы пронзил вязкую тишину, резкий и наполненный ужасом, а лицо предка исказилось в мучительной гримасе, будто боль того удара отозвалась в них обоих. Инай увидел, как поступок его предка, словно воспоминание, был вплетён в невидимую духовную ткань мира, где хранились все деяния – как страницы в бесконечной книге судеб. Он хотел шагнуть ближе, но всё исчезло. Он снова оказался в пустом пространстве, но теперь на груди он почувствовал тяжесть.