Кто и зачем о чужом человеке заботится, не беспокоило амбициозного чародея. Но надеяться на сторонних лекарей – не для волшебников. Исцеление надо забирать лично в руки. Теорию врачевания колотых ран Эжен проходил ещё на третьем курсе Академии. Практики маловато. Разве что по рассасыванию получаемых в стычках с однокурсниками гематом: светлые волосы и недостаток растительности на лице, раздражали многих.
– Сначала надо остановить кровопотерю. Жидкость из бутылки – хорошо, но собственную кровь не заменит ничто.
Концентрация, мысленное усилие, ещё одно: и края разрывов у крупных артерий и вен прижимаются друг к другу.
– На мелкие сосудики силы тратить не стоит – организм восстановит сам. Кровь спеклась в груди: не гноится – разберусь потом. Сейчас главное, чтобы быстрее срасталось.
Эжен умиротворённо вздохнул, погрузился в медиативный сон и… остановил себе сердце.
Сара зашла в палату – пора поменять бутылочку в капельнице. Внутренние часы медицинской работницы со стажем тикали не хуже электронных. Взгляд на ёмкость – опустела лишь наполовину, а времени прошло предостаточно – жизнь больного в опасности. На холтере, ЭЭГ – изолиния: остановка сердца и мозга: две минуты и пациент окончательно умрёт.
«Доктор Фальк – во второй палате социальная смерть», – крикнула медсестра через прикроватный селектор и схватилась за дефибриллятор.3 Разряд. Ещё один. Пациент резко открыл веки. Сверкнул глазами. Из шевелящихся уст поразительно чётко, с дикцией и ноткой поэтичности, темпераментно изливается непонятный набор звуков. «Удалось! Вытащила. Уже ругается. Да так убедительно. Как здоровый», – облегчённо выдохнула взбудораженная женщина. Увы, расслабиться сестре-реаниматору не посчастливилось. Неожиданно наступила темнота. Всю больницу обесточило. Свет исчез и в палате, и в коридоре.
«Что с потерпевшим? Молчит. Почему медлят с аварийным генератором?» – с каждой секундой тревога заполняла голову Сары. Лихорадочное ожидание закончилось – дали свет. Боковое зрение упало на часы: прошло аж семнадцать минут. Заработавшие приборы радости не принесли: ни пульса, ни церебральной активности. Поздно – больного они потеряли. Накатившая усталость придавила эмоции. Но тихо опечалиться не получилось: нагло подбоченившаяся жирная чёрная муха сидела на правом глазу погибшего. Выразительный буквально человеческий взгляд говорил: «Это моё – не подходи».
Кровь ударила в голову. Сара схватила прикроватное полотенце и с остервенением стала лупить по «захватчице». Сердце выпрыгивало из груди, по кончикам век неумолимо стекали слёзы. Неизвестно откуда взявшееся в стерильном