Но не погасят в нас насильно,
Творящий атрибут богов —
Наш Дух, что крепче адаманта,
У адаманта есть конец,
А Дух – он есть огонь созданья,
Где сам Создатель – наш Отец![1]
Современная проза
Владимир Авдошин
Родился в 1947 году в русском поселении Дурмень под Ташкентом. После семья переехала в Подмосковье, на родину отца, и жила в посёлке Одинцово, со временем ставшем городом и художественным пространством многих произведений автора.
Путь Владимира Дмитриевича к писательству был долог: в 1965 году он закончил радиотехнический техникум, писал стихи, в 1973-м поступил на русское отделение филологического факультета МГУ, в 1981 году окончил учёбу, защитив диплом по поэзии XVIII века, но по специальности «филолог» не работал, так как с 1980 года стал писать прозу: рассказы, повести, книги для детей.
Люся-птичка и музыкальная школа
Мой дедушка в своё время захотел пойти учиться в университет. А чтобы в него точно поступить, он пошёл на подготовительные курсы и год там занимался.
Что тут смешного? На тех же курсах занималась и моя бабушка. Но они не узнали друг друга на подготовительных и думали, что это им так сойдёт.
Но это у них так не прошло. Мало того, что они бок о бок целый год не знались, они ещё три года в университете были только шапочно знакомы. И только на четвёртом курсе дедушка захотел с бабушкой объединиться. А бабушка, устав ждать предложения от дедушки, вышла замуж за другого. И дедушка из-за этого очень огорчился. Хотя, казалось бы, сам виноват! Нельзя же, в самом деле, три года ждать своего первого свидания. Это и ежу понятно: раз не сказал о своих намерениях, то пеняй на себя и жди, сердясь за промедление. Бездарно ждал, бездарно ждал. Не знаю, правда, чего?.. Может, манны небесной?
Но манна небесная всё-таки посыпалась: он таки встретился с бабушкой после университета и объяснился. И на радостях, что всё так удачно сложилось, бабушка с дедушкой родили мою маму, а мама меня. И дедушка стал возить меня в коляске на Арбат, чтобы не тратить зря времени и знакомиться с художниками, пока он меня прогуливает. Там он познакомился с художником-пейзажистом, который незамысловато рисовал свою подмосковную Лобню. Её деревянные дома, её старые деревья и людей, там живущих. Без новых домов, без новых машин, в каком-то патриархальном очаровании.
И дедушка купил у него две картины про Лобню и толь-ко потом переехал в свою деревню. Может быть, под влия-нием тех картин. Ведь он же всё время жил и работал в городе. А пенсию в деревне никак не мог принять. А художник его ободрил. Мол, не расстраивайся, дед, деревня для стариков – это славно.
Я думаю, что для моей мамы и для меня это тоже было славно. Он с бабушкой там, а мы с мамой здесь.
Сейчас мне очень хочется дружить с девочками из моего класса. Кататься на коньках на школьном катке, невзирая на мороз (мы по-современному катаемся,