Ну а теперь…Что это ЩЕНОК сказал?!
Тарелка с пирогом затрещала и заскрипела от давления моих рук.
Глаз задергался от гнева.
Я услышала довольный голос мамы позади меня:
– Ой как здорово! Это нам от новых соседей? ― В её карих глазах, казалось, таились светлые искорки веселья, а рабочий костюм ― черный пиджак в тонкую белую полоску, такой же расцветки, как и классические брюки, ― придавали ей деловой вид и идеально подходили к её широким бедрам. Со счастливой улыбкой на лице она подошла ко мне и кое-как забрала эту несчастную тарелку.
– Повезло нам с жильцами! ― Мама бесцеремонно взяла целый кусок пирога и надкусила его. Я сначала расстроилась, что она ест без меня, но, вспомнив, кто мне его дал, сразу покраснела от злости!
– Приятного! ― Не обращая внимания на мамины благодарности, я побежала в комнату, чтобы успеть накрасится.
КАПЕЦ, КАК ОН МЕНЯ ВЫВЕЛ!
И только сейчас подметила, с каким настроем парень стоял около нашего крыльца.
Небось пять метров до моего дома его утомили!
Но ведь в начале сосед мне приглянулся: довольно низкие густые темные брови, манящие, васильковые глаза…
И я начинала понимать, что удивительно красивые очи, кроме того, могли отражать полное отсутствие манер, говоря о том, что ему на всё «фиолетово»!
Та самодовольная моська полностью доказывала, для чего был создан этот парнишка, а именно ― для хулиганства!
Сидя в маминой машине, я снова задумалась, придя к одной-единственной мысли, которая сейчас меня беспокоила. Он новый сосед, и, как я уже сопоставила, моего возраста. И сегодня тот день, когда в наш класс переводится новый ученик…
Я не хотела в это верить.
Ну нет, пожалуйста…
– Класс, поприветствуйте нового ученика, Евгения Романова.-Помимо довольного возгласа Антонины Евграфовны, я почувствовала, как сердце моё ушло в пятки, а, может быть, уже провалилось в пол.
Я сглотнула, глядя сначала на аккуратно выглаженную белую рубашку, а потом и в глаза того самого соседа.
Он всех поражал искренней улыбкой. Почему только мне казалась это лицемерным?
И тут, узнав меня, он слегка приподнял свои густые бровки, я уже знала, о чем он образно говорил мне: «Чего вытаращилась?»
Я сломала карандаш, и Митька Морозов, сидевший со мной за одной партой, тот самый, который получил от меня в лоб, осторожно отодвинулся.
– Евгений, можешь сесть на любое свободное место. ― Писклявый голосок Антонины Евграфовны смог окончательно свернуть мои уши в трубочку!
С отвращением скривив свои полные губки, я целенаправленно уткнулась в тетрадь, стараясь не обращать внимания на новенького.
А он то и дело пытался заманить меня своими прекрасными…и в то же время ядовитыми глазищами!
Шелест брючной ткани о деревянный стул послышался позади меня.
– Отлично. ― Радость педагога не утихала. И я понимала, что новенький выбрал себе место.
Хмыкнула,