– Ты опять за свое, – слегка раздраженно произнесла Эмили, стараясь, чтобы в её голосе не прозвучало тревоги, хотя сама она чувствовала, как её сердце начинает биться всё быстрее. – Не думай о плохом. Лучше распакуем вещи, и осмотримся. Чем быстрее мы всё разберём, тем быстрее пройдёт это странное чувство.
Они начали обустраивать дом, пытаясь вдохнуть в него новую жизнь, вложить в него частичку себя. Они расставляли мебель, разбирали коробки, развешивали картины, но чувство, что они здесь не одни, не покидало их. Ночью, лёжа в постели, Эмили просыпалась от едва слышного шепота, доносившегося из-за стен, словно кто-то пытался сообщить ей о чём-то, что-то ей сказать, что-то ей рассказать. А Бен видел мучительные кошмары, в которых лица, словно фрагменты чужой памяти, были одновременно и незнакомыми, и до боли знакомыми, словно кто-то пытался прорваться в его сознание, и завладеть его разумом. Он просыпался в холодном поту, и долго не мог уснуть, пытаясь понять, что означают эти кошмары, и откуда они взялись.
Через несколько дней, когда они сидели в гостиной, пытаясь обсудить странные события, которые происходили в доме, со стены, с глухим стуком, упала старая картина. На ней, словно выхваченные из прошлого, были изображены мужчина и женщина в одежде прошлых столетий, с мертвенно-бледными лицами, и холодными, пронизывающими взглядами, полными злобы и ненависти, которые словно смотрели прямо на них, словно пытались заглянуть им прямо в душу. Холодный ужас сковал Эмили и Бена, и они поняли, что в этом доме происходит что-то неладное, что это не игра их воображения, и что это не обычный старый дом.
– Боже мой… – выдохнула Эмили, прикрыв рот ладонью, чувствуя, как по её спине пробегает ледяной холод, и как её сердце бешено колотится в груди. – Кто это? Кто эти люди?
– Не знаю, – прошептал Бен, чувствуя, как учащается его пульс, а ладони покрываются холодным потом. – Но они мне не нравятся. От них исходит какое-то зло, какая-то ненависть, какая-то тьма, от которой мне хочется убежать, но я не могу. Мне кажется, что они здесь не одни, что за ними стоят другие, что нас кто-то выжидает, что нас хотят поймать в эту ловушку.
– Перестань, – попыталась успокоить его Эмили, хотя её голос тоже дрожал от страха. – Это просто старая картина. Наверное, прежние владельцы. Просто не нужно так остро реагировать, не нужно так себя накручивать.
– Нет, – возразил Бен, отрицательно качая головой. – Это не просто прежние владельцы. Это нечто другое, нечто более зловещее, нечто более тёмное. Они смотрят на нас, и хотят нам навредить, хотят нас погубить. Они хотят нашей смерти, я это чувствую.
Сны и шепот становились всё более отчетливыми, словно призраки, уставшие скрываться, пытались выйти с ними на контакт, словно пытались завладеть их разумом, и их душами. Стало ясно, что они больше не могут игнорировать происходящее, что в доме таится нечто зловещее, и что они должны что-то предпринять, чтобы защитить