Нужен перерыв и перезагрузка.
Да и время приближалось к контрольной точке.
Как никогда в жизни Ильяс порадовался введенному матерью девушки комендантскому часу.
– Нам пора, – разбил он чужую идиллию.
Этери заметно расстроилась. Ей нравилось в планетарии. Она бы наверняка до ночи здесь бродила, если бы могла. О том, что причиной ее нежелания уходить может быть совсем иное, он постарался не задумываться.
– У меня четкое указание родителей вернуть тебя домой к девяти часам, – ответил с деланным безразличием. – Завтра придем сюда еще раз, если хочешь, – смягчил свой ответ этим предложением.
– Ладно, – вздохнула девушка, бросила взгляд на систему планет за спиной и первая направилась на выход.
– Асатиани, – окликнул его Тенгиз.
Пришлось задержаться.
– Заканчивай с этой хренью с присмотром. Ты только хуже делаешь. Этой свадьбы не избежать. А если бы и можно было… Ты ей в любом случае не пара в глазах Валихаловых. Они никогда не отдадут тебе свою дочь, хоть укради ее. Они просто найдут другого подходящего партнера, которому будет плевать на ее чистоту и невинность. Как думаешь, каково тогда будет Этери?
А то Ильяс, можно подумать, дебил, не понимал этого!
Тоже ему, умник нашелся.
– Ты бредишь, Ахалая. Я делаю это по просьбе ее же родителей. Все остальное – игра твоего воображения. Переработал? – поинтересовался участливо-заботливо.
Ответа дожидаться не стал, развернулся и пошел на выход. Да и Кошка вернулась обратно в зал, поняв, что за ней следом никто из мужчин так и не вышел.
Они столкнулись в проеме.
Этери резко отшатнулась, но рефлексы Ильяса среагировали даже раньше мозга, вовремя придержав за плечи, не позволяя оступиться и упасть.
– Осторожнее, – произнес негромко.
Надо бы отпустить, но он только крепче сжал пальцы.
– Я… Да… Прости, – извинилась девушка, замерев на месте, глядя на него снизу-вверх.
И…
Ох, уж эти ее глаза!
Ильяс опять, будто оглушенный ударом о морозную корку, медленно опускался на глубину ледяного озера.
Все мышцы резко свело, приморозило к месту. И к ней. Такой красивой, близкой, манящей. Такой…
Не его.
Вдох-выдох и пальцы он все-таки разжал. Отступил.
– Идем, – велел.
Сам же подтолкнул ее обратно к выходу.
– Ааа… Тенгиз, – обернулась Этери, заглядывая ему за спину.
– Он не с нами, – холодно отозвался Асатиани. – Велел передать тебе извинения. У него рабочий звонок.
– Понятно, – грустно вздохнула идущая чуть впереди.
Во всем ее виде так и читалось прискорбное «опять».
В общем-то, поэтому он и выбрал это оправдание. Привычное. Но тут Тенгиз сам виноват. Нечего быть таким трудоголиком при живой невесте. Тем более, живой – значит не просто дышащей. А именно живой. Открытой, настоящей, без капли жеманства, легкой, веселой, порхающей, как бабочка, от которой невозможно глаз