Турецкая дорожная аккуратность видна была здесь повсюду. Например, дорожные знаки. Там, где велись дорожные работы, и у нас прикреплён стереотипный трафаретный человечек, копающий трафаретное что-то – у турков этот человечек на дорожном знаке всегда любовно вырисован, и даже рукава у него засучены. Знак «осторожно, дети» тоже тщательно прорисован, у бедных детей даже волосы развеваются на бегу (и у них большие носы). Так и все дорожные знаки.
Турки дружелюбно относятся к автостопщикам, и стоять в ожидании машины приходится совсем недолго. Однако наше общение с водителями было не очень эффективно, так как мы не знали турецкого языка, а они – никакого другого. Единственным водителем, проявившим знание английского, оказался сириец на своей маленькой легковушке, подобравший нас в районе Аданы. Сириец оказался не просто разговорчивым, но ещё и деньгопросом. До последнего турецкого города, Антакии, он согласился подвезти нас даром, а дальше – только за деньги. Поняв, что в курортной Антакии он хочет подобрать платного пассажира, мы покинули его и решили поближе рассмотреть город.
Сейчас, в середине февраля, здесь уже было по-летнему тепло, посему город был полон теплолюбивых туристов из разных стран цивилизованного мира. Местные жители проявляли приставучесть, предлагая нам ресторан, «хотель» и другие бесполезные вещи. Мне хотелось позвонить родителям – сообщить, что все живы и всё в порядке, и мы с трудом отыскали среди хотелей и забегаловок переговорный пункт. Звонящих было много, но как пользоваться телефоном, я не постиг, а телефонисты не знали английского языка. Правда, как только я вслух и по-русски высказал всё своё презрение к турецким телефонам, среди звонящих обнаружилась грузинка, которая в доступной форме указала мне путь к телефонизму. Позвонив домой, я узнал от своих родителей, что избежавший заточения Вовка Шарлаев знает о нашей судьбе и будет ждать нас ещё сегодня и завтра в условленном месте, у ворот нашего консульства в Алеппо.
Мандарины в Антакии оказались значительно дороже Батумских, но сильно дешевле московских. В то время как мы удалялись от центра города, цены падали, и мы с удовольствием избавлялись от оставшихся у нас турецких лир. Наевшись и нагулявшись до неподвижности, мы осели на одной из автобусных остановок на окраине города, на шоссе, ведущем к сирийской границе.
Пока мы сидели и думали, где бы раздобыть чай и переночевать, к нам подошли два смуглых гражданина. Они заинтересовались нашей сущностью, и, недоумевая, как белый человек может жить на автобусной остановке,