Симон снова утвердительно кивнул, хотя в его глазах промелькнул испуг.
– Не бойся, – сказала мать тихо, но твердо, – сделай это.
Когда повозка поравнялась с оврагом, Симон подвинулся ближе к борту, а потом аккуратно соскользнул вниз, тут же растворившись в высокой траве. Несколько немцев, сопровождавших караван, посмотрели в сторону оврага, услышав странный звук, но, не заметили ничего подозрительного и решили, что мимо пробежало какое-то животное.
Подождав, пока караван скроется из виду, Симон выбрался из оврага и пошел обратно в город. Незаметно пробравшись в свой дом, он подождал, пока стемнеет, взял самые необходимые вещи, и темными переулками побежал к семье Мельцеров, которая жила в нескольких километрах от их дома. Мельцеры были немцами, но тайно помогали евреям, оказавшимся в беде. Родители многократно говорили маленькому Симону, его сестрам и брату, чтобы они обращались к Мельцерам в случае крайней необходимости.
Мельцеры, до которых Симон добрался уже под утро, спрятали малыша у себя дома, а через несколько дней тайно вывезли из города в один из небольших поселков, где было относительно безопасно. За это время они узнали, что караван с семьей Зельтенов был отправлен не в рабочий лагерь, а в загородные газовые камеры. Живым остался только Симон.
Глава III
Из тягостных воспоминаний Симона Зельтена вывел яркий свет. Подняв глаза, он увидел возле выключателя крупного и достаточно грузного черноволосого мужчину с папкой в руках. Халат с трудом сходился на его мясистом животе, и казалось, что он с трудом двигается. «Если это и есть доктор Миндельхайм, то он, определенно, не родственник офицера СС» – подумал старик.
– Здравствуйте, мистер Зельтен, – сказал он тяжелым басом, – как Вы себя чувствуете?
– Слава Богу, получше, после морфина боль заметно уменьшилась, – ответил Зельтен, а в голове крутился только один вопрос: «Вы и есть доктор Миндельхайм?»
Как будто прочитав мысли старика, мужчина сказал:
– Меня зовут доктор Смит. Ваш лечащий врач, доктор Миндельхайм, сейчас на операции, поэтому я пришел проверить Ваше состояние.
– Спасибо, доктор, – ответил Зельтен, а в его душе начали борьбу два противоречивых чувства: с одной стороны, он испытал облечение от того, что это не Миндельхайм, а, с другой стороны, волнение перед встречей с лечащим врачом стал еще более сильным.
Когда доктор Смит ушел и выключил свет, палата снова погрузилась в полумрак. Симон Зельтен попытался уснуть, но переполнявшие его эмоции не позволили сделать это. И он просто лежал и наблюдал за вялым ночным движением в коридоре.
На какое-то мгновение коридор опустел, и стало тихо. Зельтен подумал, что это из-за позднего времени суток, и, возможно, в полной тишине он наконец-то сможет заснуть. Но его мысли нарушил мягкий звук шагов. Он посмотрел в коридор и его сердце тревожно