– Умница, родимая! – благодарно потрепал по гриве кобылу староста, та же в ответ ткнулась мордой в грудь хозяина, обдав его горячим дыханием.
Той ночью Богдану спалось плохо, странный сон ему привиделся. Узрел он светелку, окутанную сумраком, горящая лучина в светце слабо освещала ее. В этой светлице сидела девушка, лица ее мужчина не мог разглядеть. Она склонилась над валиком, установленным на резной подставке, и плела кружево. Её белые рученьки ловко перебирали коклюшки, а серебряные нити, ведомые ими, ложились в замысловатые узоры невиданной красоты. Незнакомка, не отрываясь от своего дела, тихонько напевала:
«В низенькой светелке
Огонёк горит.
Молодая пряха
У окна сидит.
Молода, красива,
Карие глаза,
По плечам развита
Русая коса.
Русая головка,
Думы без конца…
Ты о чём мечтаешь,
Девица-краса?»*
И от этого голоса певуньи стало старосте не по себе, тревога легла на его сердце. А поутру проснулся он ещё пуще прежнего усталым, будто ночь не почивал на печи, а поленья колол.
Об итогах давешнего похода в соседнюю деревню Богдан рассказал только доверенным селянам и просил их помалкивать об этом, чтоб не наводить паники средь жителей. Решили они отправить в город гонца к наместнику и доложить о пропаже кряжичей и покойных детях. А покуда от него не прибудет указаний о дальнейших действиях, не молоть языком попусту да быть настороже.
От одного человека Богдан ничего не мог скрывать, от супруги своей. Все ей поведал, что на сердце у него было, даже о тревожном сне.
– Не к добру это, Богданушка, – печалилась Ждана. – Что же мы делать теперь будем?
– Разберемся, голуба моя, с Божией помощью, – успокаивал ее супруг.
Когда же над селом стали сгущаться сумерки, послышался из леса тоскливый вой, низкий и длинный, с долгими нотами. Так тянул свою песню матерый зверь, от его голоса мурашки бежали по спинам людей. А затем эту песнь подхватили другие сородичи, поскуливая и подвизгивая, и сливались голоса, и плыли в темнеющее небо. И чем быстрее приближалась ночь, тем ближе раздавался плач волков. Опять собрались мужики в горнице старосты на совет. Богдан наказал всю сельскую скотину в хлева загнать да запереть надежно. Женщинам с детьми велено было по домам сидеть и не покидать их. Тихон с местными парубками разводили костры вдоль околицы, что с лесом граничит. К полуночи все приготовления были закончены. Взрослые мужчины вооружились, кто чем мог: топорами, вилами, мотыгами. Селяне расставили дозорных с собаками рядом с кострами и стали ждать. Поднялся ветер и заволок луну да звезды облаками, погружая лес и Ясное в непроглядную мглу. Дозорные до рези в глазах вглядывались в могучий лес, да не зги не видать было. Только псы враз все притихни, уши к головам прижали.