Только любовь к сыну перевешивала внезапно обрушившиеся на нее чувства к интенданту. Илиас сдерживал ее порывы и возвращал к трудным мыслям о том, почему она оказалась на острове и как ей отсюда выбраться. Одной улыбкой малыш топил весь лед в ее сердце. Ради него она готова была обманывать, юлить, врать даже Сулему, испытывать терпение судьбы. Все ради его безопасности. Все ради лишней минутки рядом с ним.
В одну из таких обеденных вылазок, Габриэлла задержалась в «домике» дольше обычного. Она кормила и укачивала сына, а потом решила заодно и переодеть. Персонал детского дома, который состоял из нескольких вольных женщин, ушел на выходной. Постоянно жила с детьми только старая Дивал, а у нее руки до гигиенических процедур без помощников дойдут только к вечеру. Закончив и поцеловав на прощание ребенка, она пулей выскочила на улицу. Надо было возвращаться на смену как можно быстрее, пока никто из надзирателей ее не увидел.
– 320-я! Стоять! – грубый окрик нагнал ее почти сразу.
«О нет! Дерна! Пропала я!», – с ужасом подумал Би, но не подав виду, повернулась к надзирательнице.
– Почему не на смене? Отряд заступил десять минут назад! – рявкнула ей в лицо Дерна.
– Не уследила за временем, простите, – тихо, стараясь не смотреть на жуткую женщину, ответила Габриэлла.
– Думаешь, ты хитрее всех? Думаешь я не знаю, кого ты прячешь от начальства?
Арестантка испуганно подняла глаза. «Боги! Как она узнала? Только не Дерна!»
– За временем не уследила, говоришь?
Би осторожно кивнула.
– Ну так сейчас я твое чувство времени подправлю, – с этими словами надзирательница со всей силы наотмашь ударила ее по лицу, сбив с ног. Би упала, неудачно придавив собственным телом правую руку, но, не обращая внимания на боль, сразу попыталась сгруппироваться и встать. Потому что весь лагерь знал как любит это чудовище считать чужие ребра. Но как она не старалась, сапог надзирательницы оказался быстрее. Удар пришелся в живот, Би задохнулась и сжалась в комок,