***
Неожиданно и, признаться, не сказать, чтобы желанно, пришло время новой должности и новой жизни без боли – таблеток, полученных по рецепту старика, хватило бы на пару месяцев, если бы только научиться терпеть дискомфорт от травмированного плеча. Но зачем?
Каждое утро Джейден оставлял миску с едой для Муравья и пропадал до позднего вечера: то ли пытаясь выслужиться, то ли заглушить высасывающую внутренности пустоту, про которую почти умудрился забыть в суматохе последних дней.
Странно, но на алкоголь не тянуло. Тянуло забросить в рот не одну, а сразу две таблетки обезболивающего и не дожидаться следующего утра для новой дозы – лишь бы не почувствовать даже намек на ту нестерпимую боль. Только так получалось ощутить себя почти человеком, а не просто разбитым манекеном, набитым до макушки раздробленными в аварии и кое-как сросшимися костями.
Недописанный рассказ оставался недописанным. Каждый вечер, возвращаясь домой, Джейден подходил к столу и, не садясь, стоял, склонившись над пожелтевшими листами, даже не пытаясь взять ручку. Зачем, если в голове блаженный вакуум? Иногда даже казалось, что слов не осталось вовсе – во всем мире. Их выжгли. Или собрали в огромную зловонную кучу и вылили литры кислоты, растворившей все до буквы, до точки, до малейшего штриха. И знаменитое «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» приобрело новый смысл: если ты не можешь найти слов, разве это не значит, что ты с трудом пробиваешь дорогу к Богу? И есть ли Бог, если не осталось слов…
Очередной немой диалог с пустыми листами прервал телефонный звонок.
– Да, ма. Ты чего звонишь? – Как всегда в таких случаях, сердце по привычке замерло на пару секунд в ожидании плохих новостей.
– Привет, Джей, – голос звучал глухо, словно доносился из загробного мира. – Это Марго.
Марго. Маргарита. Соседка матери, с которой у них несколько лет назад случился единственный «романтический вечер», где меньше всего было романтики, зато очень много пьяных, неуверенных телодвижений, оскорбляющих не только его Нессу, но и спавшего в смежной комнате мальчишку лет восьми.
– Марго. Почему звонишь? Что с матерью?
– Она… Мы в больнице. Ничего страшного, но она просила тебе позвонить.
– Куда приехать?
Он не хотел ехать. От одной мысли сразу заныло плечо, намекая на пару гладких кругляшей, после которых есть всего около часа, чтобы спокойно уснуть – иначе проворочаешься всю ночь до утра.
– Не надо ехать сейчас, Джей, – смилостивилась Марго.
Джейден представил, как ее тонкие, натренированные игрой на фортепиано пальцы поправили растрепавшуюся челку, заправив прядь за ухо с привычной длинной, почти до плеча, сережкой. Она носила высокий хвост, стягивая волосы до такой степени, что, казалось, кожа вокруг лба вот-вот лопнет от натяжения, и скальп отлетит назад с неприятным чавкающим звуком.
– Она спит. И все хорошо. Правда.
– Куда приехать? – снова вздохнул