После завтрака. Дефне Суман

я так хотел напугать маленькую Нур. Но ее не проведешь! Я и сам тут же вспомнил, как весело госпожа смеялась, когда ей рассказали по телефону о происшествии в клубе. После того как повесила трубку, разумеется. В то время в доме был всего один телефон. Зеленого цвета. Почтовая служба раздавала такие своим абонентам. Мы поставили его напротив кухни, на трюмо у двери в столовую. Рядом стояло мягкое кресло с маленькими колесиками, обтянутое зеленой искусственной кожей того же оттенка, что и телефон. По вечерам госпожа Ширин садилась в это зеленое кресло и звонила своим друзьям и знакомым – очень она любила вести с ними долгие телефонные разговоры. В том же кресле она сидела и тогда, когда рассказывала мне о случившемся. Телефон стоял у нее на коленях. От смеха у госпожи Ширин даже слезы потекли из глаз. А она все смеялась и повторяла: «Ну и девчонка… Вот так девчонка! Ну дает! Садык, иди сюда, я тебе расскажу о последней проделке нашей Нур».

      У госпожи Ширин очень красивый смех. Когда она смеется, глаза у нее становятся узкие-узкие, а когда замолкает, чтобы перевести дыхание, они широко открываются, из голубых становятся зелеными и блестят, как сочные виноградины. Ее смех звонкий и переливчатый, словно колокольчики на шеях скачущих по горам козочек. Слыша его, я вспоминаю, как мы с ней бегали вверх по козьим тропкам. Вижу, словно во сне, как пенится вода под каменными мостами. Госпожа обнимает меня. Сердцу тесно в груди, и на душе снова так тепло. Время останавливается.

      Словом, когда я вывел Нур и дочку садовника из того кабинета с тюлем цвета табачного дыма и когда-то красным, а теперь бордовым ковром, на котором живого места не осталось, я и хотел бы выглядеть строгим и сердитым, да не мог. Нур это отлично понимала. Шла рядом, опустив головенку, тащила за собой пустой чемодан и улыбалась. Она знала, что бабушка питает к ней слабость.

      Наверное, когда она говорила госпоже Ширин по телефону, что на праздник к нам в гости приедет господин Бурак, на лице у нее было такое же выражение, что и в тот день. Сказать «нахальное» язык не поворачивается. Госпожа Нур не нахалка. Просто она уверена в себе, потому что знает, что ее любят, вот и все. Она понимала, что бабушка поупрямится немного, но на самом деле будет ждать интервью с нетерпением. И это правда. Всю следующую неделю госпожа Ширин готовилась к визиту господина Бурака, что-то делала открыто, а что-то тайком. Так что та утренняя неприятность оказалась совсем некстати. Неудивительно, что госпожа Ширин расстроилась. Но, несмотря на мою безусловную вину, упрекать меня не стала. Только сказала тихим голосом – после того, как я привел все в порядок, надел на нее комбинацию и усадил на пуфик у трельяжа, чтобы она причесалась: «Сходи в столовую, Садык, может быть, им что-нибудь понадобится, желания какие-нибудь будут».

      Госпожа Ширин придает особенную важность тому, чтобы за завтраком все было на высшем уровне, потому что у нас гостит господин Бурак. Из-за этой злосчастной неприятности она не смогла вовремя выйти к столу. Это ее немного расстроило, но еще сильнее