Те трое, что ездили со мной сегодня в рейд, не шептались о том, какие чудовища эти бегуны. Они просто забыли вдохнуть, когда я, вооруженный только лишь ножом, завалил выскочившего перед нами лося раньше, чем они выбрались из кабины.
Кроме меня и детей в комнате есть еще один человек, и вот он как раз улыбается мне искренне и открыто. И идет навстречу, чтобы пожать руку. Это Руслан, воспитатель этой группы.
Я протягиваю правую руку Руслану, левой рукой все также прижимая к себе повисшего у меня на шее Колю.
– Здоров!
– Здоровей видали! – отвечает он.
Руслан – полная моя противоположность. Во мне росту – чуть больше 170 см, в нем – едва ли будет 160. Я – спортивный и бугрящийся мускулами, никакой спорт так не развивает мускулатуру, как постоянные вылазки в Безмолвие и схватки с его порождениями, Руслан – слегка заплыл жирком, вон, уже второй подбородок появляется. У меня – идеальное зрение, к тому же способное переходить в инфракрасное, у него – -8 и очки-аквариумы. В общем, я – охотник и боец, а он – воспитатель. И оба мы – от Бога. Иначе говоря, он также хорошо ладит с детьми, как я расправляюсь с лосями или волками. Он также хорошо умеет заинтересовать детей и впихнуть им в головы толику знаний, как я – выследить зайца и убить его точным броском ножа. А еще он не боится бегунов и лично меня. Потому что это я нашел его три года назад, ютящегося в подвале разнесенной взрывной волной многоэтажки, голодающего и харкающего кровью. Я отвез его в заводской бункер.
– Ты с охоты? – спрашивает Руслан.
– Да, дядя Толя, – подхватывает Коля, – ты с добычей?
– С добычей! – успокаиваю я обоих. – Сегодня – с хорошей добычей. Рейд был очень удачный, мяса – полный фургон привезли! Зверья расплодилось – прорва!
– Да… – кивает Руслан. – Людей – меньше, зверей – больше. Все приспосабливаются…
И в самом деле, приспосабливаются. Ракетные удары стали реже, но не прекратились совсем. Время от времени у нас над головой рвутся термоядерные бомбы, но жизнь продолжается. Люди – прячутся в бункеры, а звери – находят способы жить на поверхности. И ведь живут! Мутируют, изменяются. Я всегда считал, что мутации должны появиться чуть ли не в сотом поколении, ан нет, первые мутанты появились уже через полгода после начала войны, а сейчас в Безмолвии уже практически не осталось старого зверья. Когда я последний раз видел обычную сороку, а не эту зубастую тварь с кожистым хвостом? Уже не припомню. А серого зайца? Они все вымерли в первый год войны. Теперь все черные. Адаптировались, мимикрировали под новую окружающую среду. Еще, правда, остались обычные, не копытные волки, но их все меньше и меньше.
Зато все больше становится аморфов… Сегодня обошлось без встречи с этими тварями, но если два года назад они были просто страшной сказкой, которую с придыханием рассказывали жителям бункеров охотники, то теперь аморфы стали реальностью. Довольно