– Тебе бы похмелиться сейчас, – сказал сочувственно Андрей.
– Нет, всё: я не пью. Вот чаю… – пролепетал страдалец, однако съел пиалу вчерашнего супа, выпил стопку водки и пошел спать дальше.
Дверь в спальню была приоткрыта, Андрей, проходя мимо, увидел, что Валера лежит на спине и глядит в потолок. На стуле рядом с кроватью виднелись бутылка минералки, початая пачка нитроглицерина и томик Кастанеды (Андрей уже видел у него вчера). Он постучал: можно? Тот кивнул и даже оживился.
– Ты обещал книги показать. – Он остановился у книжного шкафа, в изножии широкой кровати. Достал Чжуан-цзы.
– Как же хреново… – неожиданно простонал Валерик, Андрей обернулся.
– Что хреново? – спросил он.
– Да все. У тебя так бывает с похмелья: лежишь – и повеситься хочется?.. – продолжал гуру, глядя на Андрея какими-то вытянутыми кверху, странными глазами. – Такая тоска наваливается – пошел бы удавился…
– Бывало раньше…
– Лежишь, как раздавленное животное – а тоска, нечеловеческая, первобытная… И это может продолжаться и день и два, а кажется: пяти минут не выдержишь – сейчас пойдешь удавишься. Только лень вставать веревку привязывать…
Косые глаза выражали, скорее, удивление, и противоречили тому отчаянию, которое прозвучало в голосе гуру.
– Я потому и пить бросил, что удовольствие как-то быстро стало пролетать, а похмелье наоборот тянется до бесконечности, – сказал Андрей.
– Это возрастное, я думаю, потому что раньше так не было, – задумчиво проговорил Валера и перевернулся на бок. – И главное, она и потом является ни с того ни с сего. Кажется, и не пьешь – вдруг, бац, вот она! Вцепится и не отпускает – только не плоть терзает, а дух…
– А это не помогает? – Андрей постучал по другой книжке, которую снял с полки.
– Йога?
– Ну йога, философия ─ вообще…
– Как не помогает – этим только и спасаюсь! Они затем и придуманы, чтобы прятаться в них от тоски. Но это все… как бы сказать?.. Заменители, суррогаты жизни – не то, что должно быть.
– Не то, что хотелось, чтоб было? – поправил Андрей.
– Ну да… – согласился, не вникая, Валерик. – Как-то все быстро закончилось, не успел пожить: все готовился, приуготовлялся – и вдруг: херак – и конец! А как все начиналось, сколько обещаний, самоупоения, какие сны и бессонные ночи, сколько энергии сожжено даром, а в итоге похмельная тоска и – брахман! Ты вот сохранился, это сразу чувствуется: от тебя свежестью веет. Это потому что был как бы законсервирован в армии…
– Я уже лет шесть как не в армии – хотя, можно сказать, был законсервирован, – усмехнулся Андрей.
– Ну, вот видишь, я же чувствую. – У Валеры глаз подкатился под верхнее веко, но потом вернулся на место. – А мы тут перепробовали и испытали все, что только можно было и нельзя, так ничего и не поняв…
– Ты же говоришь, что жить не начинал, – прервал его Андрей, он по-прежнему стоял с книгой в руке перед кроватью.
– А