Кровельщики взяли авоську, и вышли из бытовки. Купив в сельмаге двадцать бутылок вина и сладкой закуски, они через полчаса вернулись назад. В бытовке витали флюиды. К этому времени около Митьки лежало только три металлических рубля с изображением Ленина. Он сидел и беспрестанно скрипел зубами. Когда от него ушли и эти деньги, он грязно выругался на всю бытовку, и вышел из неё.
– Скрипел бы зубами меньше, глядишь, деньги целее были, – вслед бросил ему Черныш.
– Ты меня давай не подначивай, это ты меня шакал обул, – вернулся Митька в бытовку, после того, как услышал брошенную ему фразу Чернышом.– Ты же из-за своей жадности подыгрывал Грачу.
Его глаза сделались величиной с грецкий орех и сверкали красноватым отливом. Митькин недобрый взгляд ничего хорошего для Черныша не предвещал. Было ясно, Лопатин вошёл в фазу бешенства.
– Мить, ты чего, я же не виноват, что мне карта идёт, – злорадствовал Черныш, – успокойся, засоси лучше вина и присаживайся к столу. В очко сейчас сыграем, я в долг тебе полторы сотни могу дать без всяких разговоров.
– Не надо мне твоих подачек. Ты чухонец сабуроровский все помарки мне отбил. На двух крупных сварах зарезал начисто. Надо было этого Грача на перекрёстный ход брать, – уже более спокойно сказал он, и откупорил сразу пять бутылок вина, протянув первому бутылку вина Олегу.
– Нет, я этот червивый «коньяк» не пью, – отверг угощение Олег, – мне бы, что-нибудь благородней, – типа Тамянки, что я вчера покупал себе.
– Дай денег Косареву? – сказал Митька, – он быстро управится.
Олег отсчитал мелочью Косареву четыре рубля, положил их на край стола. Потом он стал дожидаться, когда мужики выпьют открытое в бутылках вино.
Черныш допил своё вино и, не вставая со скамейки, выбросил, пустую бутылку на улицу через открытую дверь.
– Ну, что, сгоняем в очко? – предложил он Олегу.
– Вы вначале научите, как очки считать? – попросил Олег.
– Считаешь очки, так же, как и в свару, – учил Митька.
– Главное, чтобы перебора не было. Двадцать два очка, – это уже перебор. Два туза – золотое очко. По ходу дела научишься.
Митька хоть и бычился на Черныша, но в долг у него всё-таки сто пятьдесят рублей взял и стал первым банкиром на очке.
Косарев побежал в магазин Олегу за благородным вином. Когда он вернулся, Митька вновь сидел с копейками и пил следующую бутылку вина.
У Черныша тоже денежная куча значительно ниже была. Банк в это время держал уже Олег.
– Хоть не отлучайся никуда, – сказал Косарев, – не успеешь выйти за дверь, а у Митьки опять денег шиш да маленько осталось.
Митяка не выдержал и ударил кулаком по столу, отчего вся оставшаяся мелочь покатилась по полу.
– Ничего не могу понять блинский потрох, – брызгал он от злости слюной.– Карта будь – то заколдованная, вся