Гений с метлой. Сергей Валерьевич Мельников

в посёлок. Потянулись скромные дачки публицистов, следом – поэтов, к песенникам и журнальным прозаикам повысилась этажность, потом укрылись за высокие крепостные заборы госпремии, лишь из-за самого края изредка любопытно выглядывал конёк над чеховским мезонином. Далее прозаическая основательность вновь пожижела: двойная колея восходила на холм, где торчали дачи товарищей Тесьмёнова, Гестальского и Варваряна – прозаиков признанных, но сомнительных, – и далее ныряла вниз, к уютному погосту. Лаконичной своей кротостью, на отрезке от вершины до места упокоения, она напоминала о скоропостижной хрупкости бытия писательского существования.

      У срединной дачи "Волга" остановилась. На крыльце деревянного домика, крашеного в детсадовский синий, стоял широкоплечий мужчина, глазами, вислыми мочками и клыкастым оскалом похожий на злого водолаза.

      – Э, где этот чатлах Прилатов? Почему сам не приехал? – крикнул он с высокогорным надрывом.

      – Кончайте паясничать, Платон Аветикович! – добродушно отозвался Первозванцев. – Сами виноваты: перемудрили с аллегориями на актуальные темы.

      Они пожали руки, и Варварян уже обыденным московским голосом сказал:

      – Писатель должен быть задирой! Принимайте, инвентарщик! Всё согласно описи в исходном состоянии и на своих местах, кроме пепельницы хрустальной производства фабрики аналогичного гуся. Разбил об стену, случайно – целил в голову.