А потом, отведя глаза, сказал, что Саша беременна. Ей очень тяжело, на работе ничего не получается, начальство придирается, от этого она очень нервничает, а в её положении это противопоказано. Поэтому ей хочется, чтобы Костя переехал к ней и поддержал этим морально.
Я говорю: «Нормально! Что, в кафе забеременела? Или объяснение трудных рабочих моментов приводит к таким последствиям?» А он мне: «Не ёрничай! Ты же понимаешь, как ей тяжело!»
– Правда что ли? – удивилась я, – А мне очень легко, ведь у меня уже последний месяц беременности. А ещё у меня на руках малолетняя дочка. Твоя, заметь, дочка! И будущий сын тоже твой. Или у неё какая-то особая беременность, которая ценится гораздо больше?
Он покраснел, смутился.
– Ну прости! Думаешь мне легко? Да я чувствую себя подлецом! И с тобой, и с дочкой не мог общаться, потому что не мог врать любимым людям. Но её я тоже люблю и чувствую ответственность за неё. Это моя вина, и я её не могу бросить.
– А нас?
– И вас не могу. Лен, запутался я, – говорит, – что мне делать теперь, не знаю. У меня голова кругом.
– Зато я знаю, – сказала я, – у неё детей пока что нет, а у меня есть, уже скоро их будет двое. Она не пропадёт без твоей поддержки, а я могу.
– Я понимаю. Просто она так плачет! А ты всегда со всем справляешься, никогда не жалуешься.
– Да я просто тебя жалею! А она себя жалеет. Уловил разницу?
– Уловил, – он вздохнул, – ты правда без меня не справишься?
– Истинная правда! Так и передай своей подруге: мне очень тяжело, я нервничаю от того, что муж изменил. А мне нервничать нельзя, это противопоказано, особенно на последнем сроке беременности. Ты ведь не хочешь остаться с двумя детьми на руках? Как твоя принцесса относится к чужим детям, не интересовался ещё?
– Ты что говоришь, неужели всё так плохо? – побледнел Костя, – почему ты мне ничего не сказала?
– Берегла твою нервную систему, да видно, зря!
– Не волнуйся, всё хорошо, – он обнял меня и потянулся нежно рукой к животу.
– Как ты можешь! – я вывернулась не спеша из объятий, картинно держась одной рукой за голову, другой за живот, со сдержанным стоном осторожно легла на диван (во мне погибает великая артистка, оказывается, а я и не догадывалась раньше), – ты же совсем недавно другую обнимал. Ты что, уже изменяешь ей?
– Ты же моя жена, какая тут измена? – изумился он.
– Ой, прости, я уже и забыла, что ты был моим мужем недавно.
– Я, между прочим, им и остаюсь по закону!
– Тогда разве твоё место не рядом с женой?
– Ну да, – он сразу скис.
– Ой!
– Что? Тебе плохо?
– Да, мне плохо, – я улеглась поудобнее, – а если ты уйдёшь и я буду нервничать, то может стать ещё хуже.
– Ты только не волнуйся, я никуда не уйду, –