На физиономии Купцова отчетливо проступило разочарование:
– И стоило за-ради такого знания обувку стаптывать? «В то роковое утро он вышел от бабы». Фи! Какая проза!
– Э-э, не скажи! – несогласно замотал головой Петрухин. – Баба бабе рознь! По описаниям соседей, Мария – эдакая полусветская львица, обожающая бриллианты и дорогие иномарки.
– Надо же, какие наблюдательные соседи пошли!
– А в чем ирония?
– Требуется немалый талант, дабы столь глубоко постигнуть внутренний мир стороннего человека. К примеру, лично я за своих соседей по подъезду не знаю практически ничего. Допускаю разве, что они тоже благосклонно относятся к брюликам и дорогим тачкам.
– Приведенный пример лишний раз доказывает, что из тебя сыскарь – как из дерьма гвоздь.
– Я попросил бы!
– Что, правда глаз колет?
– Какая «правда»?
– А такая, что уж своих соседей ты обязан знать – не только в глаза, но и в душу! – снисходительно прояснил Петрухин.
– В смысле: в бога-душу-мать?
– Грубо. Ну да чего иного ждать от следака-неудачника?.. Возвращаясь к нашим баранам: соседи Свешниковой оказались людьми образованными. Регулярно почитывающими «желтую» прессу: газету «Жизнь» и прочие вкусности… Кстати, надо будет попросить Аллочку, чтобы выписала нам пару-тройку бульварных изданий. Ибо не «Коммерсантом» единым жив расейский обыватель.
– Попроси-попроси. Кому-кому, а тебе Аллочка, безусловно, даст, – отыгрываясь по очкам, съязвил Купцов.
– Отставить намеки!
– Да уж какие тут намеки? Фактически открытый текст.
– Вот и закрой его. Фактически. А если завидно – сиди и завидуй молча… Так на чем я остановился?
– На полусветской львице Марии.
– Да. Так вот, Свешникова, оказывается, принадлежит к… э-э-э-э… паноптикуму героинь колонок светской хроники. Навроде Ксюши и Тины.
– Ты, наверное, хотел сказать «к пантеону»?
– Не умничай! Вот только за Ксюшу и Тину знает вся страна, а за эту лишь избранные ее члены. Хм… однако каламбурчик получился, не находишь?
– На мой вкус – пошловатый.
– Ну да ты у нас известный моральный затор.
– Кто-кто?
– Человек, который, услышав слово «пиписька», немедля покрывается багрянцем.
– Исчерпывающая терминология. Филолухи нервно курят.
– То-то я и гляжу, что ты вторую подряд смолишь… Короче, исходя из такового знания о «Маше, да не нашей», естественным образом возникает вопрос, – тут Петрухин перешел на узнаваемый армянский акцент Фрунзика Мкртчяна, – «если женщина каждый день артиста видит, академика видит, космонавта видит, Иштояна видит…»[10]
– Хочешь сказать, что директор заурядного охранного предприятия для Маши вроде как не пара? – «перевел»