Так они забежали в подъезд, где на втором этаже лежала Симона, вдавленная в усыпанный строительным мусором пол телом незнакомца. Лешка сконцентрировался на солнечном сплетении, затем пустил волну по пространству подъезда. Ему еще не приходилось на деле использовать «определитель», как его учили на занятиях, но он все же надеялся, что поток его энергии столкнется с энергией людей, если они есть в этом подъезде, надеялся, что он уловит отзвук этого столкновения. И вдруг внутри его что-то екнуло: есть. Но в это время Павлик споткнулся о разбитую ступеньку и неловко скользнул вниз, едва не упав.
– А, черт! – вырвалось у него.
– Тссс! – предупредительно зашипел Лешка.
Нога Павлика зацепила железный прут, который покатился по ступеням. Внизу на прут мягко легла ступня Лешки, он поднял его, взвесил в руке. Что ж, это оружие лучше трухлявой дубинки.
– И здесь никого, – громко сказал Павлик, сбежав к Лешке.
А тот остановил его пятерней и сунул в руку деревянную дубинку.
– Думаешь… – не договорил Павлик, так как Лешка почти неслышно сказал:
– Здесь…
Симона слышала стук его сердца, потому что он грудью касался ее груди, отчего ей было трудно дышать. В отличие от ее сердца, вырывающегося наружу, его стучало ровно и уверенно. Он ничего не боялся, и это было ужасно. Он прикоснулся мокрым лбом к ее лбу, видимо, тоже устал от напряжения и ожидания. Девушку передернуло от брезгливости. Если он взмок, значит, боится. Чего же он боится?
– И здесь никого нет, – вдруг услышала она.
И он тоже услышал.
Нет! Это ее шанс. Единственный. Люди внизу помогут, если подать им знак. Но что делать в этом случае? Только… Изловчившись, Симона укусила руку, закрывавшую ее рот. Разумеется, он непроизвольно – от боли – отдернул ладонь. Хватило одного мгновения, чтобы Симона закричала:
– А!!! А-а-а!!!
Но и он среагировал быстро. Нож с силой погрузился в живот девушки. Теперь из горла Симоны вырывался хрип, но его услышать внизу не могли.
Выдернув нож, он поднялся на ноги и бесшумно метнулся к стене у дверного проема. Он прижался к ней спиной и не дышал. А Симона дышала, то открывая, то закрывая рот. Удушье, перехватившее горло, не давало возможности кричать. Наконец она стала видеть в темноте – перед глазами плавал потолок, один потолок. Острая боль в животе пронзила ее до кончиков волос. Симона прижала к животу ладони. Она пыталась сдавить боль, чтобы уменьшить ее, но усилия ее были напрасны…
Павлик и Лешка, услышав крик, замерли, затем рванули наверх. Они определили, что кричали на втором этаже с левой стороны. Вбежав в «квартиру», Лешка схватил Павлика за плечо и отодвинул его в сторону, он решил продвигаться по коридору первым. Тот не стал спорить, пропустил друга, державшего наготове железный прут.
Они шли на цыпочках по коридору, двигаясь по наитию, ибо темнота стояла непроглядная. Коридор-прихожая