– Уйди отсюда, – рычу я сквозь зубы. – Почему ты вообще не уедешь?
– Дороги заметены. Это опасно. Малыш, мы не договорили вчера.
Толкаю его в грудь, и он падает на пятую точку, заливаясь смехом. Это раздражает еще сильнее. Хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым.
– А, по-моему, получился очень полноценный и конструктивный диалог.
Поднимаюсь, чтобы уйти, но Том тут же следует за мной.
– Не ходи за мной!
Не успеваю даже выйти с кухни, как оказываюсь прижата к стене. Руки скованы мужскими пальцами над головой. Как бы не была я воинственно настроена, Том намного превосходил меня в силе, и я его разозлила.
– Можешь хоть раз не сбегать, как трусливая мышь?! Посмотри мне в глаза.
Зажимает мой подбородок пальцами и насильно поднимает мое лицо, заставляя встретиться с ним взглядом.
– У меня хотя бы хватает смелости, чтобы сказать все, как есть. Ты мне противен.
– О нет, ты любишь меня. Чувства так быстро не угасают. Признайся уже. Хватит смелости или ты правда мышка, которая может лишь трусливо прятаться под карнизом?
Ток бьет по моим нервам. Каждый волосок на теле поднимается дыбом. Я точно разъяренная кошка, готовящаяся вонзить свои зубы в шею жертвы. Пусть Том превосходит меня физически, но морально сломать меня сложно, а вот его хрупкое эго…
– Люблю… – на его лице тут же сверкает усмешка, – но не тебя.
Отвечаю ему той же лукавой улыбкой, наблюдая, как напрягаются его скулы. В глазах вспыхивает пламя ярости. Он был зол, но сейчас просто в ярости.
– Кто он? – еле выдавливает из себя Том.
Забудьте, что у меня разбито сердце. Мне так весело наблюдать за его потерянным видом. Каждый бабник считает себя незаменимым, идеальным и считает, что все женщины будут убиваться по нему. Но, когда ты это понимаешь, его истерика начинает забавлять. Как же сложно принять тот факт, что ты важен не больше, чем диванная блоха.
– Я спросил, кто он?! – мужской голос сорвался на крик.
– Не твое дело.
– Потому что ты врешь.
Том надавил всем телом на мои руки, заставляя взвыть от болевого ощущения.
– Мне больно!
По моим щекам покатились предательские слезы. Я правда не хотела давать им выход. Да и плакать то не хотела. Просто чувство бессилия выводило меня на эмоции.
– Так покажи его! – Том с силой бьет моими же руками об стену заставляя громко айкнуть. – Покажи, коли не трусливая мышь!
– Так смотри.
Грозный мужской голос оглушает комнату, даже не надрываясь. Том ослабляет хватку, чтобы обернуться, но тут же отлетает от меня, словно котенок. Ник встает передо мной стеной, и я ощущаю себя в безопасности. Непривычное, однако, чувство. Его пальцы сжаты в кулаки, тело трясет от ярости. Вижу лишь его спину, но боюсь даже представить взгляд, так как Том медленно отступает назад.
Ну