В восьмидесятые это была женщина лет пятидесяти, существо низменное, приземленное, чья жизнь состояла лишь из труда, еды и сна. Она жила одна в крошечном коттедже, где, по ее уверениям, могла взять любую пищу, съесть ее, а потом убрать за собой, не вставая от очага. Лили умела немного читать, но разучилась писать, и мать Лоры писала за нее письма ее сыну-солдату в Индию.
Еще была миссис Спайсер, та, что носила штаны, – старуха грубая на язык, зато независимая и честная, содержавшая дом в безупречной чистоте и похвалявшаяся, что никому не должна ни пенни и ни от кого ничего не хочет. Кроткий, затюканный муженек ее обожал.
Весьма отличалась от этих двоих милая, розовощекая миссис Брэби, всегда носившая в кармане яблоко или пакетик мятных леденцов на случай, если повстречает какого-нибудь полюбившегося ей малыша. В свободное время она запоем читала романы и на свои четыре шиллинга выписывала журналы «Боу беллз» и «Фэмили хералд»[11]. Однажды, когда Лора, возвращаясь домой из школы, случайно нагнала миссис Брэби, та всю оставшуюся дорогу развлекала ее пересказом печатавшегося в журнале романа под названием «Его ледяная королева», поведав, как богатая, красивая, исполненная холодной добродетели героиня, вся в белом бархате и лебяжьем пуху, чуть не разбила сердце героя своим невозмутимым равнодушием, а затем, внезапно оттаяв, бросилась в его объятия. Но сюжет все же был не столь незатейливым, ведь в нем фигурировал коварный полковник.
– О! Мне просто ненавистен этот полковник! – то и дело вырывалось у миссис Брэби. Она произносила «пол-ков-ник», по слогам, и это так поразило Лору, что та наконец осмелилась спросить:
– Но разве надо говорить «пол-ков-ник», а не «полковник», миссис Брэби?
И тут же получила урок правильного произношения:
– Пол-ков-ник; это же ясно как день. О чем ты только думаешь, дитя? Чему только учат в школе в наше время!
Миссис Брэби, явно обидевшись, несколько недель кряду не угощала Лору мятными леденцами, и девочка это заслужила, ибо не стоит поправлять старших.
Был один мужчина, который трудился на одном поле с женщинами. Это был нескладный стареющий бедняк, не отличавшийся большой силой, и его держали на половинном жалованье. Звали этого человека Элджи, он происходил не из местных, а внезапно появился в округе много лет назад и о своем прошлом никогда не упоминал. Он был высок, тощ и сутул, с водянистыми голубыми глазами и длинными рыжими бакенбардами. Порой, когда Элджи распрямлялся, можно было заметить у него последние следы военной выправки, были и другие основания предполагать, что некогда он служил в армии. Во хмелю или навеселе он, бывало, начинал фразу: «Когда я служил в гренадерском