– Здрасте вам, мои янтарные!
Достал из-за спины пакет с фруктами. Потеребил голову Тёмы. Подергал за щеку Алису.
– У, светлоглазая, вся в мамку! На, держи, – извлек из пакета крупный абрикос, вытер об свое необъятное пузо и протянул ей.
Тёма немедленно заныл. Опять все самое вкусное этой дуре.
– А ты что? – обратился гость к мальчику. – Опять ноешь? Мужчины не ноют. На!
Тёма выхватил из огромной ладони абрикос и быстро, не вытирая, откусил.
– Дикий он какой-то, – с сомнением констатировал дядя Зурал. Затем с энтузиазмом добавил. – Значит злой.
– Макароны будешь? – спросила гостя мама. Язык ее уже спотыкался.
Зурал улыбнулся. Подошел.
– Я все буду! – и запустил огромные лапы на мамину грудь.
– Тихо, тихо! – запротестовала женщина, но отстранятся не спешила. – Дети видят! И этот может проснутся.
– Ух, мая янтарная! – руки Зурала с необычной ловкостью переместились с груди на ягодицы. – Соскучилась?
– Успокойся! – промурлыкала мама, освобождаясь из объятий.
– Ладно, ладно! – мужчина поднял ладони к верху, не переставая улыбаться. – Сдаюсь! Давай свои макароны.
Как только мама отвернулась к плите он звонко шлепнул ее по заднице.
– Ты что больной?! – без особой злобы огрызнулась мама, наполняя гостю тарелку.
Между тем дядя Зурал достал из внутреннего кармана плоскую бутылку коньяка.
– Что Толик? Все квасит? – спросил он про папу. Тот по-прежнему сидел на табурете с поникшей головой, закрытыми глазами и с рюмкой в руке.
– Не видишь? – мама поставила тарелку на стол. – Все праздники.
– Завтра он мне трезвый нужен, – посерьёзнев сказал Зурал. – Полный бокс тачек. Работы много и надо чтобы быстро.
– А я что? – мама забрала у Алисы искусанный абрикос. – Вот, – указала она на початую бутылку. – Эта, и все.
Мужчина разлил коньяк по рюмкам. Себе и маме.
– Давай! – сказал он. – За победу!
– За победу! – повторила мама и они выпили.
– Я сегодня на Мемориал ходила, – заговорила мама, закусывая. – Не много получилось. Дед один, сука, умный попался.
– Оставь себе, – с набитым ртом заговорил Зурал. – Праздник вроде. Но этому, – он ткнул вилкой в сторону папы, – больше не наливай. А завтра, моя янтарная, к Сан Сити выйдешь.
– А … – открыла мама рот и замерла с округлившимися как первомайские шарики глазами.
– Раз я сказал, – перебил мужчина, – значит выйдешь. Детей обоих возьмешь. Гастрольку по полной сделаешь, с утра и до закрытия. Поняла?
Мама покорно кивнула. Взялась за бутылку. Лишь выпив, дядя Зурал угрюмо добавил:
– Все договорено. Смотрящий торгового центра долг отрабатывает. Никто ничего не скажет. Не ссы. Малой димедролу дай, чтобы не ныла. Все.
Толстяк брезгливо