Нильс повёл шеей. Ему вдруг стал тесен ворот рубашки. Стало трудно дышать. Он вскочил с кровати и прошёлся по комнате. Расстегнул одну пуговицу, потом вторую. Тёмный, словно могильный, камень лежал у него на груди и давил, давил своей тяжестью. Он разрастался внутри, выдавливая из глаз слезы и перехватывая дыхание. В висках заломило.
Один. Бесполезный и ненужный.
Нильс сглотнул.
– Как Вас зовут? – неожиданно для себя спросил Нильс.
– Что? – юрист вынырнул из тягостных размышлений и с удивлением посмотрел на него.
– Как Вас зовут? Я понял, что ни разу не спросил ваше имя? Вы мне скажете?
– А в контакты на браслете ты, значит, не заглянул, – горько усмехнулся юрист.
Потом встал и протянул руку.
– Джонатан Фокс.
– Очень приятно, – сглатывая комок в горле, ответил Нильс и нерешительно ответил на рукопожатие.
«Дзынь», – маякнул браслет. И сразу же за первым звоночком обрушилось множественное «дзынь, дзынь, дзынь» – посыпались новости.
– Ну, вот. Началось, – буркнул Фокс.
Нильс потрясённо помотал головой и, обхватив себя за плечи, сдавленно произнёс:
– Мне… Я за водой. В горле… пересохло!
Сказав, стремительно вышел из комнаты и, перепрыгивая через ступени, понесся вниз. Боль, что теснилась в груди, толчками выплескивалась бессильными слезами. Он хотел сбежать из дома, пока обитатели не узнали последние новости. Пока не стали смотреть на него ещё более жалостливо. Пока он ещё чувствовал себя кем-то.
На улице царила осень. Та самая, которая давит небом к земле. Расчерчивает пространство голыми ветками и не оставляет ни малейшей надежды. Нильс схватил в прихожей куртку и выскочил на улицу. Торопливо зашагал вдоль домов не разбирая дороги. Всё равно – куда. Куда глаза глядят.
– Смотрите, это же тот самый долли!!! Куда собрался? – услышал насмешливый голос и затравлено обернулся.
Из переулка на дорогу медленно и вальяжно вышли четыре человека. Так двигаются охотничьи псы, готовые сорваться вслед за любым неосторожным движением добычи. Нильс сделал шаг назад. Так всё и будет. Они кинутся на него, стоит только побежать. «А я побегу, – обреченно решил Нильс, потерянно оглянувшись. – Побегу». Он развернулся и рванул, чувствуя себя зайцем, за которым спустили свору собак.
– Долли!!! Сто-о-о-ой!!! – кричали люди вслед, а он только убыстрял свой бег.
Дорога, на которую он свернул, вела к заброшенному заводу. Нырнув за приоткрытые ржавые ворота, Нильс продолжил бежать, петляя по огромной территории. Он давно не слышал за спиной ни топота, ни криков, но не останавливался. Когда силы закончились, он замедлился. Прислушался. И понял две вещи.
Первое: за ним никто не бежит.
Второе: он заблудился.
Осеннее небо давило на Нильса свинцовой безысходностью. Потом решило, что этого мало, и стало колоть злыми, острыми