Арта с миномётами и АГСами была на позициях за нами немного левее. Ну а мы пойдём с двумя пулемётами на флангах. В центре с РПГ полезет сам Мазай. Оставалось только решить, где будет находиться «человек с ружьём», то есть Фазик. Приказ командиров-начальников, а именно «Птицелова взять с собой на Змеевик», требовалось как-то выполнять! И пока он будет высматривать в небе агрессивно летающих «птичек», нужно, чтобы кто-то смотрел, как бы ему самому что-нибудь такое не прилетело. Решили Ильича с ним и оставить.
Ильич был самым старым в нашем отделении, почти дедом, гнутым тюремным мужиком с легендарным прошлым и красным сморщенным лицом, которое бывает только у младенцев сразу после рождения или у таких сидельцев через много лет после рождения. Он отсидел в общей сложности девятнадцать лет, и его красное лицо было как красный диплом о высшем тюремном образовании. Пересидок был в общем «заслуженный», мог бы, наверное, получить и звание «народного», если б захотел. Такое прошлое позволяло ему находить к каждому свой особый подход в любой ситуации.
Иногда он мог философски рассуждать о жизни, пользуясь научными терминами, а мог и просто накричать на кого-то, используя отборные матерные словосочетания, которые веселили своими оборотами и неожиданными вставками, достойными честных собирателей фольклора. Однажды на зоне я чем-то так расстроил его, что он стал предлагать мне и всем окружавшим совокупиться во все мыслимые и немыслимые места со всеми животными реального и фантастического мира. И профессиональным психологам было чему поучиться у него. Непростой был человек. К нему самому подход смог найти только наш первый командир Сглаз. А потом окажется, что у Ильича даже были личные счёты с украинскими вояками, и воевал он вполне достойно.
Проверив фишкарей, мы с Мазаем стали искать себе нагретое укромное местечко, чтобы хоть как-то попытаться вздремнуть по очереди перед завтрашним накатом. Было понятно, что толкаться на укропов придётся с большой кровью, и не все из нас смогут вернуться из боя живыми. Проходя обратно вдоль траншеи, мы услышали, как Ильич ласково уговаривал Фазика:
– Ты, ну это, братан, может, не пойдëшь?.. Там по утру у нас накат будет, страшно там будет, убивать будут… может, не надо это тебе?
– К-к-как прикажут, к-как прикажут, – отвечал уже оклемавшийся на всю свою противодроновую голову Фазик, проверяя заряд аккумуляторов в своём мудрёном ружье. «А огурчик-то уже начал созревать», – отметили про себя мы с Мазаем. Потом окажется, что они и уснут рядом – Фазик и Ильич, словно отец и сын. Спящие, они были похожи друг на друга – были одинакового роста и одинаковой