Идиотов, которые добровольно желали бы объясниться, естественно, не было, но и полных кретинов, открыто объявлявших глазастому доценту об этом своём желании, тоже не находилось…
Приморский государственный педагогический университет был старейшим высшим педагогическим учебным заведением в регионе, чем в последнее время жутко гордился. Этим фактом гордился трудовой коллектив, гордился новый ректор, профессор Полубояринов, гордился, если верить университетской газете, профессорско-преподавательский состав, гордились, если поверить этому же источнику, даже сами студенты. Которых в университете было ни много, ни мало – около десяти тысяч на стационаре и три с половиной тысячи на заочном…
Такое огромное количество гордившихся, конечно, создавало определённое реноме университету в городе и области, но здесь имела место быть некая неувязочка…
Проблема была в том, что гордое и звучное имя «университет» бывший педагогический институт носил всего лишь полгода и, разумеется, за столь непродолжительный срок Приморск не успел должным образом проникнуться тем, что в нём уже нет «педина», зато появился «педун».
Собственно, «педин» – это было самое, так сказать, нейтральное из названий данного учебного заведения, под которыми оно было известно в городе. «Бурса», например, было названием менее благозвучным, а ласковое «бл-шник», под которым бывший педагогический институт был широко известен в среде моряков военного, рыболовецкого и торгового флотов бывшего Союза Советских Социалистических Республик, хотя и с высокой точностью отображало моральные качества довольно значительной части будущих педагогов, в Приморске старались вслух не произносить…
Портовый город – а Приморск был типичным портовым городом – всегда отличается некоторой свободой нравов, поскольку море привносит в него… Чего только «самое синее в мире» море не привносит в портовый город?!
Наличие в Приморске педагогического института сильно облегчало разрешение проблемы культурного отдыха экипажей всех тех плавсредств, которые швартовались у длинных причалов Приморского порта или стояли на рейде. По иронии судьбы (а может, в этом и была, как говаривал герой бессмертного творения великих земляков, та самая «великая сермяжная правда»…), университетский городок одновременно граничил и с территорией порта, и с городским парком культуры и отдыха… В котором и происходили непринуждённые знакомства будущих педагогинь и рыцарей равных парусов, заканчивавшиеся потом, как это чаще всего бывало, большой и чистой любовью.
Большой и чистой, длившейся весь период стоянки судна…
Причалы в порту были длинными, и раньше они никогда не пустовали. Уходили одни плавсредства, на смену им приходили другие, и команды снова сходили на берег, а на берегу моряков