Я бесцельно бродил по городу, рассматривая людей и периодически, когда попадались торговые лавки, приценивался к разным товарам, в основном к железным предметам, но не военного назначения, а к хозяйственным. Вот только, ни женщин, чтобы познакомиться, ни девушек, чтобы хоть полюбоваться ими издалека, не встречалось.
– Вот ты где! – услышал я крик рядом с собой.
В мою сторону бежал Боброк.
– Тебя ждут в детинце. Князь повелел быстро найти и привести тебя. Там епископ еще… – запыхавшись сообщил мне новик.
– Если задержусь, выходите за город, пусть тренировку начинает Лавр, – сказал я Боброку и поспешил, нельзя заставлять себя долго ждать, а то вероятные собеседники будут нервничать и никакого разговора не сложится.
Быстро преодолев не менее версты до детинца, я, без задержек от охраны, сразу же направился в терем, там и располагался епископ, там же сейчас занимал несколько комнат князь Иван Ростиславович.
– Так это ты, отрок, братство придумал христианское по примеру латинянских ордеров лицарских? – с порога задал вопрос рослый мужчина с чуть проступающей сединой в волосах и аккуратной, постриженной, но пышной рыжеватой бородой.
– Я, владыко и считаю, что это возможно! – сказал я.
– Рассказывай! – повелел Климент Смолятич.
Глава 4
Климент Смолятич сидел, нахмурив брови и погруженным в свои мысли. Князь Иван Ростиславович, восседавший рядом с епископом на одной с ним лавке, так же молчал и, то и дело, с интересом бросал на меня взгляды. Это князь не увидел, или не услышал, в моих словах несоответствие возраста и сказанного, а Смоленский епископ быстро впал в когнитивный диссонанс. Говорит отрок, но слова старика – так в итоге сказал Климент.
Вот теперь Иван Ростиславович как-то иначе на меня смотрит, как на диво-дивное и чудо-чудное, хорошо что не как на юродивого…, а предсказателя, что ли. Ну и пусть смотрит, а еще лучше воспринимает меня именно таким образом.
– Да что же ты отрок меня внедоумил? Я и не ведаю, что ответить. А все знают, что я могу давать советы и объяснить любые вопросы и веры и бытия сущного, – нарушил тишину Климент.
Я даже чуточку вздрогнул, так как неожиданно это сделал епископ, да еще и громоподобным басом. Князь, так чуть ли не подпрыгнул, сидячи на лавке. Тут бы и посмеяться, пусть и внутренне, не показывая князю его комичный вид, но тема разговора была более чем серьезной.
– Владыко, ты видишь в моем предложении что-то несбыточное, невозможное? – спросил я, так как Смолятич вновь погружался в раздумья.
– Да, в том-то и дело, что, нет. В монастырях иноки боевые есть, при храмах в градах великих, так же. Иные воины ищут успокоения мятежных душ своих и идут в монастыри, но не перестают быть воинами. И такое неправильно, ибо обитель – есть место для молитвы, а не ратных