Padrone оценивающе посмотрел на тент, обвел взглядом перетяжки, а затем вместе со стулом передвинулся немного дальше, чтобы оставаться в тени.
– Солнце уже не то, что было во времена моей юности. Не думаю, что дело здесь в возрасте. В мое время на солнце никто не жаловался. Я думаю, дело действительно в этой озоновой дыре. Она изменила солнце, то есть, конечно же, только тот свет, который до нас доходит. – Он задумчиво кивнул. – Тот, кто изобрел аэрозольный баллончик, разумеется, не хотел этого. И возможно, не он один в этом виноват. Всегда так много причин, у которых есть целый ворох последствий, все связано друг с другом, и это сплетение уже вообще невозможно разобрать. Вы понимаете, что я имею в виду, говоря «явно»?
Джон задумался, затем кивнул, хотя мог только догадываться, к чему клонит старик.
– Да.
– Думаю, вы выросли таким, как именно вы росли, и, скажем так, с некоторого возраста ускользнули от нашего внимания по вполне определенным причинам. – Он покачал головой, и казалось, что он улыбается про себя. – Пятьсот лет подготовки, а затем такой позор. Можете себе представить? После смерти Лоренцо выяснилось, что вся имеющаяся у нас информация о вас – только лишь имя и документы, которым по меньшей мере лет десять. – Он снова захихикал, взял булочку, обмакнул ее в кофе, а затем откусил. – Мы даже не знали, где вы живете.
Джон с трудом улыбнулся.
– Лоренцо был бы подходящим наследником? – спросил он и невольно затаил дыхание.
Padrone качнул головой.
– Да, он подошел бы. Он был умен, даже очень умен, в школе получил несколько премий в области математики… Он восхищал всех нас, признаю. Он подошел бы – явно. Но я ведь уже сказал вам, что не доверяю всему явному.
– Я не получал премий в области математики, – сказал Джон. – Мне даже самые обычные проценты посчитать сложно. И я не блистал умом.
Кристофоро Вакки посмотрел на него.
– Но Лоренцо мертв, а вы живы.
– Возможно, это была ошибка.
– Господь отмеряет наши жизни. Думаете, Господь ошибается?
Джон замер.
– Не знаю, – произнес он затем. – Может быть. Иногда я думаю, что да.
Старик поднес чашку к губам, отпил, задумчиво кивнул своим мыслям, словно не услышав того, что сказал Джон.
– Вы еще молоды, – вдруг заявил он. – Вы еще слишком молоды, чтобы видеть совершенство мира, Джон. Не обманывайтесь. Поверьте мне – вы законный наследник.
– А почему я тогда себя таковым не чувствую?
– Потому что вам только предстоит научиться чувствовать себя так. Вы еще находитесь в состоянии шока. Вся ваша жизнь в корне изменилась, и вам нужно для начала найти свое место в новой жизни. Это совершенно нормально. Вам нужно многому научиться, многое понять, многое узнать, прежде чем вы сделаете этот шаг. Я бы с удовольствием поехал с вами попозже во Флоренцию, – продолжал Кристофоро Вакки, отпив капуччино. – Немного показал бы