– Ну что? – спросил он.
Он не назвал ей своего имени, он никогда не представлялся, когда звонил ей. Она всегда узнавала его по голосу. Вот уже два года она снабжала его информацией со своей фирмы, а он снабжал ее деньгами. Сначала это были просто справки – какие дела расследует детективное агентство «Дэллоуэй», какие у них клиенты, – затем вопросы стали конкретнее, и ее ответы тоже. Сегодня она впервые отдавала документы.
Она открыла сумку и вынула тонкую папку. Он протянул руку, она отдала. Вот и все.
Он молча изучал документы. Их было немного. То, что она смогла скопировать незаметно. Фото, которое он пристально изучил. Пара копий. Пара страниц текста, которые он несколько раз медленно прочел. Она наблюдала за ним, смотрела на покрытые волосками тыльные стороны рук, чувствовала себя уродливой, маленькой и жалкой. И в то же время она от всей души надеялась, что он найдет это достаточным, стоящим тех денег, которые он ей предложил.
– Информация о его семье у вас тоже с собой? – вдруг спросил он.
Она едва не испугалась.
– Да.
Он протянул руку, спокойно, как будто то, что они делали, было самой обычной вещью в мире, в то же время излучая неумолимую требовательность. Она вынула вторую папку и тоже вручила ему.
Он снова просмотрел содержимое. Эта папка была более полной, включала в себя почти все, что смогло собрать детективное агентство. Часть информации была получена нелегальным путем. Но она показалась ей несущественной.
– Хорошо.
Он отдал ей коричневый конверт, совершенно бесцеремонно, как будто передавал пакет с колбасой. Сьюзен взяла его, спрятала в сумку, в животе разлилось приятное тепло.
Он встал, так же неловко, сложил папки трубочкой и спрятал во внутренний карман пальто.
– Если мне понадобится что-то еще, я позвоню на днях.
Она чувствовала деньги сквозь кожу сумки.
– Если бы я только могла понять, что вас так интересует в этом парне…
Мужчина посмотрел на нее таким взглядом, от которого она вздрогнула.
– Лучше не пытайтесь это понять. Если хотите добрый совет.
И он ушел, не оборачиваясь.
Джон сидел на кровати в отеле, на мягкой, пахнущей лавандой кровати, не отводя взгляда от стоящего на столе телефона и борясь с собой, пытаясь решить, имеет ли он право позвонить с него. Все внутри дрожало, грозя разорвать на части. Происходящее с ним казалось похожим на сон, и все, чего он по-настоящему хотел, так это поговорить с кем-нибудь из реального мира, с кем-то, кто сможет сказать ему: «Проснись!» или что-то в этом роде. Может ли он позвонить? Они сказали, что он должен