– Каким образом? Если у вас нет никаких фактов…
– Она увидела на полу, мертвым, кого-то, кого приняла за этого молодого парня. И над ним она увидела Боскомба с пистолетом в руке. Поэтому-то с ней и случилась истерика. Она ни секунды не сомневалась, что Боскомб застрелил его.
Хэдли провел рукой по своим бесцветным волосам.
– Значит, Боскомб…
– Он любит ее, Хэдли, я бы даже сказал, страстно любит, и я очень подозреваю, что она его терпеть не может. Этот нервный человечек с мягкой походкой весь состоит из воды и железа, и она, вполне возможно, побаивается его. Если она решила, что он способен убить или убил нашего приятеля Дональда, мы можем сделать из этого любопытный вывод в отношении другого…
Хэдли пристально посмотрел на него из-под опущенных бровей.
– Есть и иные выводы, – указал он почти лениво. – Например, тот, что Эймса в темноте холла могли спутать с Боскомбом… У нас, приходится признать, достаточно всяких сложностей; но Боскомб заинтересовал меня.
– Ботинки с перчатками, разбитое окно, Стенли?
– О, я узна`ю от них правду, – тихо сказал Хэдли. В этих обычных словах и едва заметной улыбке, которая их сопровождала, было что-то, что заставило Мельсона вздрогнуть. У него вдруг появилось ощущение, что сейчас что-нибудь разобьется, что главный инспектор опустит свой одетый в перчатку кулак на один из стеклянных шкафчиков и его хрупкое содержимое разлетится по полу во все стороны. Хэдли легким шагом вернулся к столу, в свете лампы стали хорошо видны его темные непроницаемые глаза. – У меня сложилось впечатление, что Боскомб и Стенли собирались разыграть клоунаду с несуществующим преступлением, чтобы поморочить Эймсу голову. Вам это приходило на ум?
Доктор Фелл издал некий неопределенный звук.
– И наиболее значительным моментом во всем деле, – продолжал Хэдли, – является свидетельство о том, кто знал, а кто не знал Эймса. Я обещаю вам, что не успокоюсь, пока не разгребу всю гору грязной лжи, навороченную в этом доме, и – клянусь Богом! – в конце концов я найду эту свинью, которая подкрадывается сзади и убивает честных людей ударом в спину!
Его кулак обрушился на стол, и, как далекое эхо этого удара, раздался стук в дверь. Когда в комнате появился сержант Беттс, неся в руке что-то, завернутое в носовой платок, Хэдли уже обрел свой прежний бесстрастный облик.
– Это… нож, сэр, – доложил Беттс. Его лицо было бледным. – Мы ничего не обнаружили в карманах, сэр, совершенно ничего, кроме пары перчаток. Вот они. Старый Хлопотун никогда… – Оборвав себя посреди фразы, он вытянулся, ни с того ни с сего отдал честь и замер.
– Крепись, старина, – сказал Хэдли, стараясь не выдать своим видом того, что творилось у него в душе. – Нам это никому не нравится. Мы… Закройте дверь! Гхм! Э… ты не проговорился? Никто не узнал, кто он такой? Это важно.
– Нет, сэр. Хотя два человека задавали очень много вопросов: полнотелая леди