Когда Крамер завершил следствие, подсудимых набралось 63, хотя формальные обвинения были предъявлены только первым семи, которых забрали из домов и бросили в тюрьму. Среди обвиняемых была 61 женщина и двое мужчин – муж одной из них и некий неназванный гончар. Последний якобы прибегнул к колдовству, чтобы выяснить, кто сглазил некую Гертруду Рютин. Он велел Гертруде вырыть яму под порогом ее дома, и там она нашла восковую фигурку себя самой, всю в иголках, обрывки ткани, золу, щепки от виселицы, нити от алтарных покровов и кости – предположительно, некрещеных детей. По показаниям Гертруды, гончар знал, что она найдет у себя под порогом, потому что был любовником Барбары Зелахин, которая все это и закопала [21]. Гончар был целителем и прорицателем, обвиненным потому, что его предположительно добрая магия стала восприниматься как злая, что часто случалось в разгар охоты на ведьм. Он вызвал подозрение также своей связью с обвиненной в ведьмовстве женщиной. Нельзя не прийти к выводу, что Генрих Крамер искал почти исключительно ведьм-женщин, проявляя при этом больше фанатизма, чем другие инквизиторы среди его современников. В конечном счете под суд попали только женщины.
На допросе у инквизитора в предварительном частном слушании все семь отказались признать себя ведьмами. На этом этапе пытки еще не применялись, но предстоял суд, призванный определить, требуется ли разбирательство и необходимы ли пытки для выявления «истины». 29 сентября Крамер и его клерки пересекли рыночную площадь и вошли в инсбрукскую ратушу для проведения процесса над ведьмами под присмотром епископа и чиновников эрцгерцога. Это был церковный суд, разрешенный папой, но устроенный местным епископом при покровительстве эрцгерцога Сигизмунда. Судьей выступал Крамер, хотя он же выступал обвинителем как минимум одной из женщин, Хелены Шойберин, и уже пришел к убеждению в ее виновности. Но так происходили суды инквизиции еще с XII в.: обвиняли, проводили следствие и выносили приговор одни и те же люди. И все же действия Крамера выглядят особенно несправедливыми. Он прибег к обычной процедуре инквизиции для разыгрывания образцового дела в подтверждение своей демонологической теории. Он позволил своей личной неприязни и женоненавистничеству повлиять на подбор свидетелей. Он настоял на пытках. Уже в первый