К этой мысли клонит, на нее сбивается весь оппортунизм в рабочем движении России 1895–1913 годов. В борьбе с этой идеей только и выросла – только и могла вырасти – социал-демократия в России. Борьба с этой идеей, вырывание масс из-под влияния этой идеи, это и есть борьба за самостоятельное рабочее движение в России.
Прокопович выразил эту идею в применении к задачам настоящего, в форме повелительной или желательной.
В. Засулич повторяет эту мысль в форме якобы исторического, ретроспективного рассуждения или обзора событий.
Прокопович говорил прямо, откровенно, ясно и резко: бросьте мысль о политической самостоятельности, братцы рабочие! В. Засулич, не понимая, куда ее завело ликвидаторство, приходит к той же пропасти, идя зигзагами: дескать, и по примеру Европы не полагается вам, братцы рабочие, иметь «дееспособной» организации вашего старого, испытанного типа, такого же типа, какого была ваша организация в 1905 году. Либералы бросили с 1905 года пустые мечты о «подполье», создали «дееспособную» организацию, открытую, которая хотя не легализована третьеиюньской системой, но терпима ею, сохраняет свою парламентскую фракцию, свою легальную прессу, свои, всем известные фактически, местные комитеты. У вас же, братцы рабочие, старая ваша организация недееспособна, и по урокам «истории Европы» должна быть недееспособной, а новую, «открытую партию», мы, ликвидаторы, вам обещаем и сулим каждодневно. Чего же вам больше надо? Удовлетворяйтесь нашими, ликвидаторскими посулами, ругайте посильнее вашу старую организацию, оплевывайте ее, отрекайтесь от нее и оставайтесь пока (впредь до исполнения нашего обещания об «открытой партии») без всякой организации!
Именно таков действительный смысл ликвидаторских рассуждений В. Засулич, смысл, определяемый не ее волей и сознанием, а соотношением классов в России, объективными условиями рабочего движения. И именно этого хотят либералы. В. Засулич только вторит Прокоповичу!
В отличие от Европы конца XVIII и первой половины XIX века Россия именно дала пример страны, в которой старая организация доказала свою жизненность и свою дееспособность. Эта организация сохранилась и во времена реакции, несмотря на отпадение ликвидаторов и тьмы обывателей. Эта организация, сохраняя свой коренной тип, умела приспособлять свою форму к изменившимся условиям, умела видоизменять эту форму соответственно требованиям момента, знаменующего «еще шаг по пути превращения в буржуазную монархию»{18}.
Объективное доказательство этого приспособления старой организации мы видим – если взять одно из простейших, очевиднейших, наиболее доступных либеральному пониманию доказательств – в результате выборов в IV Думу. За старой организацией оказалось, как уже указано, 2/3 депутатов рабочей курии и в том числе вся целиком шестерка главных промышленных