Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 – февраль 1913. Владимир Ленин (Ульянов). Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Скачать книгу
торговал я лирой, но бывало,

      Когда грозил неумолимый рок,

      У лиры звук неверный исторгала

      Моя рука…

      «Неверный звук» – вот как называл сам Некрасов свои либерально-угоднические грехи. А Щедрин беспощадно издевался над либералами и навсегда заклеймил их формулой: «применительно к подлости»{60}.

      Как устарела эта формула в применении к Щепетевым, Гредескулам и прочим[21] веховцам! Дело теперь совсем не в том, чтобы эти господа применялись к подлости. Куда тут! Они сами по своему почину, на свой лад, исходя из неокантианства{61} и других модных «европейских» теории, построили свою теорию «подлости».

      II

      «Весь сплошь запутанный 1905 год», – пишет г. Щепетев. «Все перемешалось и перепуталось во всеобщей сумятице и бестолковщине».

      И по этому пункту мы можем представить лишь немногие теоретические возражения. Мы полагаем, что об исторических событиях надо судить по движениям масс и классов в целом, а не по настроениям отдельных лиц и группок.

      Громаднейшую массу населения России составляют крестьяне и рабочие. В чем можно усмотреть «сплошную путаницу и бестолковщину» по отношению к этой массе населения? Совершенно напротив, объективные факты свидетельствуют неопровержимо, что именно в массах населения шла невиданно широкая и успешная разборка, положившая навсегда конец «путанице и бестолковщине».

      До этой поры в «простонародье» были действительно «перепутаны и перемешаны» «во всеобщей бестолковщине» элементы патриархальной забитости и элементы демократизма. Об этом свидетельствуют такие объективные факты, как возможность зубатовщины и «гапонады».

      Именно 1905 год этой «бестолковщине» положил раз навсегда конец. В истории России не бывало еще эпохи, которая бы с такой исчерпывающей ясностью, не словами, а делами, распутывала запутанные вековым застоем и вековыми пережитками крепостничества отношения. Не бывало эпохи, когда бы так отчетливо и «толково» размежевывались классы, определяли себя массы населения, проверялись теории и программы «интеллигентов» действиями миллионов.

      Каким же образом бесспорные исторические факты могли получить столь извращенный вид в голове образованного и либерального писателя из «Русской Мысли»? Дело объясняется очень просто: этот веховец навязывает всему народу свои субъективные настроения. Он лично и вся его группа – либерально-буржуазная интеллигенция – оказались в это время в положении особенно «бестолковом», «сплошь запутанном». И свое недовольство, естественно явившееся от этой бестолковщины и от разоблачения массами всей дрянности либерализма, либерал переносит на массы, валя с больной головы на здоровую.

      Разве не бестолково, в самом деле, было положение либералов в июне 1905 года? или после 6-го августа, когда они звали в булыгинскую Думу, а народ шел на деле мимо Думы и дальше Думы? или в октябре 1905 года, когда


<p>60</p>

Слова «применительно к подлости» взяты В. И. Лениным из сказки-сатиры М. Е. Салтыкова-Щедрина «Либерал» (см. Н. Щедрин (Μ. Ε. Салтыков). Полное собрание сочинений, т. XVI, 1937, стр. 192, 193).

<p>21</p>

Возразят, пожалуй, – Гредескул, как и Милюков и Ко спорили с «Вехами». Да, но они оставались при этом веховцами. См., между прочим, «Правду» № 85. (См. настоящий том, стр. 22–23. Ред.)

<p>61</p>

Неокантианство – реакционное направление в буржуазной философии, проповедующее субъективный идеализм под лозунгом возрождения философии Канта; возникло в середине девятнадцатого столетия в Германии, где в это время возрос интерес к кантианству. В 1865 году вышла книга О. Либмана «Кант и эпигоны», каждая глава которой заканчивалась призывом вернуться «назад к Канту». Либман выдвинул задачу исправить «основную ошибку» Канта – признание существования «вещей в себе». Возрождению кантианства способствовали работы К. Фишера и Э. Целлера; одним из ранних представителей неокантианства был Ф. А. Ланге, пытавшийся использовать физиологию для обоснования агностицизма.

Позднее в неокантианстве образовались две основные школы: Марбургская (Г. Коген, П. Наторп и др.) и Оренбургская, или Баденская (В. Виндельбанд, Г. Риккерт и др.). Первая обосновывала идеализм, спекулируя на успехах естествознания, особенно на проникновении математических методов в физику; вторая противопоставляла естествознанию общественные науки, доказывая, что исторические явления строго индивидуальны и не подчиняются какой-либо закономерности. Основной вопрос философии обе школы подменяли вопросом о логических основаниях науки. Критикуя Канта «справа», неокантианцы объявляли «вещь в себе» «предельным понятием», к которому стремится познание. Отрицая объективное существование материального мира, они считали предметом познания не закономерности природы и общества, а лишь явления сознания. В отличие от агностицизма естествоиспытателей, агностицизм неокантианцев был не «стыдливым материализмом», а разновидностью идеализма, утверждавшим бессилие науки в познании и изменении действительности. Неокантианцы открыто выступали против марксизма, противопоставляя ему «этический социализм». В соответствии со своей теорией познания они объявляли социализм «этическим идеалом» человеческого общежития, к которому человечество стремится, но достичь который оно не в состоянии. Эта «теория» неокантианцев была подхвачена ревизионистами во главе с Э. Бершнтейном, выдвинувшим лозунг «движение – все, конечная цель – ничто». Неокантианство было одной из философских основ II Интернационала. В России попытки «сочетания» неокантианства с марксизмом делали «легальные марксисты». Против неокантианской ревизии марксизма выступали Г. В. Плеханов, П. Лафарг, Ф. Меринг. В. И. Ленин раскрыл реакционную сущность неокантианства и показал его связь с другими направлениями буржуазной философии (имманентами, махизмом, прагматизмом и т. п.).

В настоящее время представители неокантианства группируются вокруг издающегося в Западной Германии (Кёльн) журнала «Kantstudien» («Кантианские Исследования»).