…Рассвет полыхнул над землей всей своей мощью. Димка почувствовал на своем теле что-то очень мягкое, теплое. Это был пушистый плед леопардового окраса. Он слышал еще чей-то вкрадчивый, низкий женский голос, когда внезапно все потонуло в заливистом, конском ржании и ласковом шуме воды.
… Тишину разрезал мужской писклявый голос:
– Леська, сходила бы за пивом, башка с похмелья болит.
Димка попытался пошевелиться, к нему кто-то обратился.
– Что, проснулся, пацан? Кантовали его, кантовали, а он даже глаза не открыл. Что притомился?
Димка попытался улыбнуться в ответ. Он несколько раз тяжело вздохнул и тихо попросил:
– Мне бы попить немного, и поесть.
– Леська, сходи за пивом, а то побью. – Громко приказал мужик.
– Да, куда тебе, сморчок, – огрызнулась женщина за занавеской.
Так, переговариваясь друг с другом на повышенных тонах: какой-то мужчина с тонким голосом и женщина с русыми волосами, перешли на откровенную матерную ругань.
– Ну и пошел ты. …Видишь, человек вышел из тайги. Заблудился. Ты что не знаешь, сколько сюда рыбаков приезжает?
– Да какой это рыбак? Ты что не видишь? Это, похоже, солдат беглый. Вон и шрам на груди. Кто-то видать его сильно поколотил.
– Я этот шрам уже обработала и залепила пластырем.
Женщина негромко ругнулась и пошла вниз по скрипучей лестнице.
Димка понял, что он неожиданно стал причиной семейного раздора.
Когда Леся ушла, мужик успокоился. Он закурил и, глубоко затянувшись несколько раз, спросил учтивым голосом:
– Эй, ты откуда будешь?
Мужик докопался не на шутку.
И Димка начал добросовестно и убедительно врать:
– Я из центра. Приехали с приятелями на рыбалку. Слегка перепили. Я уснул в лодке, а проснулся уже здесь на пристани.
– С приятелями. Может с сослуживцами? – съехидничал мужик. – Да ты не дрейфь. Если не хочешь, тебя здесь никто не выдаст. Эти «конченные» только бы не проболтались. А музыкантам все по барабану. Они от своей музыки торчат.
Мужик засмеялся.
– Ты это, поднимайся. Я сейчас спирт разведу. У меня тут заначка нашлась.
Едва только Димка, с трудом преодолевая ломоту в суставах и боль в ногах, приподнял свое обессиленное тело, как занавеска распахнулась и из-за нее показалась голова «занудливого» мужика.
– Ну что, чертяка, ожил? Сейчас еще лучше станет. Заодно и подлечишься. А то все разбежались кто куда, даже выпить не с кем.
– А как вас зовут? – вежливо спросил Димка.
– Меня-то? – мужик улыбнулся. – Да вчера все Ванькой кликали. Иваном.
– А меня зовут Даймон.
– Э-э. Странное имя. Иностранное.
– Так звали моего коня в деревне. И меня так начали звать, – пояснил Димка.
(Да! Именно так Димка ощущал себя здесь, в этом бараке – больной и изможденный – он ощущал себя вороным скакуном. Гордым, непокорным, оторвавшимся