– Ни в коем случае! – вздрогнул козлобородый, резко поправив толстые очки окуляры. – Но… Как? Девчонки тут абсолютно точно не было, – невнятно забормотал себе под нос, нервно теребя подол засаленного, некогда белого халата. – Мы каждый угол обшарили! Честное слово! – голос подлизы срывался на фальцет. – Миссис Голдсвамп, поверьте!
Бедолага уже не знал куда деться. Казалось, ещё немного, и упадёт на колени, прилипнет языком к лакированным, чудом выжившим Жабьим туфлям.
Всё это время я спокойно смотрела на разборки гостей, словно меня просто отвлекли от чтения.
– Тётушка! – мастерски отыграла удивление, пусть и с небольшой задержкой. – Ты пришла! – подскочила к Змеюке, «радостно» взвизгнув, обхватив руками её рыхлую «талию», объятую бордовым бирманским шёлком.
«Заботливая» опешила, но, нехотя, ответила на объятия.
– Почему мне звонят и сообщают, что ты сбежала? – моё поведение мотивировало Мегеру слегка смягчиться и понизить тон.
– Тётя, как я могла сбежать? На окнах решётки, а стальная дверь – всегда заперта! – изобразила саму невинность, широко раскрыв яркие бирюзовые глаза.
Всё ещё сомневаясь, фактурная родственница просканировала прищуром каждый угол комнаты. Отсутствие видимых шансов побега заставило её окончательно поверить мне.
– Я же обещала, что буду лечиться. Ради мамы. И никогда больше не опозорю тебя! – говорила это, на самом же деле – мечтала послать тщеславную Стерву куда подальше.
Но на тот момент у меня не было другого выхода, кроме как подыгрывать ей.
Пока не было…
«Однажды я стану взрослой!» – импульсом промчалась согревающая душу мысль.
Следующие десять минут встречи прошли более или менее спокойно (за исключением «нагибания» продажных санитаров за некомпетентность).
И я ещё не догадывалась, что это всего лишь затишье перед бурей, в последствии навсегда уничтожившей моего внутреннего ребёнка…
Глава 8. Демонесса садовой утвари
ЖаБетта даже особо не поинтересовалась, каково мне, не простудилась ли… Её яростнее беспокоило, сохранена ли конфиденциальность. И не опозорится ли славное семейство Голдсвамп перед высшим обществом.
Впрочем, ничего нового.
– Хорошо, дорогая! – прозвучало ужасно приторно.
Кобра величала «дорогими» всех, с кем вела фальшивую, показушную дружбу. И иногда меня. При посторонних. Видимо, забыла, что элиты в палате нет, как нет и надобности изображать святую.
– Я смотрю, ты осознала своё отвратительное поведение, – оцарапала строгим карим взглядом исподлобья.
Родственница очень любила подчёркивать собственную важность. А мне – лишь оставалось мило улыбаться, дабы