Из-за нормативных противоречий, как замечал проф. А. И. Каминка, относительно предприятий деловая практика отличалась неопределенностью, а теоретические взгляды были спорны; в целом же из этих взглядов в науке сложились три основные течения[7].
Сторонники первого склонны были признать в предприятии субъект права. Это стремление придать предприятию свойства юридического лица, возникнув из делового оборота в связи с тем, что «жизнь предприятия как будто бы не зависит от смены личности владельца»[8], всего сильнее развилось в германской науке, где нашло поддержку ряда крупных ученых. Считали (например, Эндеман), что в коммерческом обороте кредит оказывается не купцу, а предприятию, купец же выступает как его представитель – поэтому кредиторы купца могут требовать раздела его имущества по различным торговым заведениям, чтобы получить преимущественное удовлетворение своих претензий из имущества того заведения, с которым они находились в постоянных деловых сношениях[9]. К числу русских приверженцев такого воззрения принято относить проф. П. П. Цитовича[10], хотя он и не выражался в этом смысле категорически. Цитович замечал только, что за смертью хозяина предприятия торговля не расстраивается и торговые сделки продолжают совершаться: «совершает их (через других) сама торговля», она сама продолжает свои действия, «торговля как бы признана юридическим лицом»[11].
Выразители идей второго течения отрицали юридический смысл за различением частного имущества купца и его торгового предприятия, видя в таковом только технически бухгалтерский характер. Как представляется, на этой позиции стоял проф. А. X. Гольмстен, который считал, что все доказательства юридической самостоятельности предприятия несостоятельны и возражал против них следующим образом.
Те, кто полагают предприятие юридически самостоятельным, ошибаются, видя признаки самостоятельности в том, что предприятие имеет свою оседлость (то есть место, где можно видеть хозяина